– Конечно, мы же когда-то были одной семьей.

– Заходите в дом. Грейс скоро вернется, а мы пока поболтаем…

– С удовольствием, – поспешно соглашаюсь я.

Мы с Серенити следом за Невви заходим внутрь. Все окна наглухо закрыты, никакой циркуляции воздуха.

– Вас не затруднит дать мне стакан воды? – обращаюсь я к хозяйке.

– Ничуть не затруднит, – отвечает она, провожая меня в гостиную – просторную комнату со сводчатым потолком, где стоят несколько диванов и столов, покрытых белой тканью. С одного дивана защитный чехол снят. Серенити садится на него, а я быстро заглядываю под накидки: ищу письменный стол с ящиками, какую-нибудь тумбу с документами – да что угодно, лишь бы получить объяснение столь неожиданному повороту событий.

– Какого черта тут происходит? – шипит на меня Серенити, как только Невви, шаркая ногами, уходит на кухню. – Грейс скоро вернется? Я думала, она умерла. А Невви затоптал слон.

– Я тоже так думал, – признаюсь я, – поскольку лично видел труп.

– Чей труп?

Вот тут я затрудняюсь с ответом. Когда я оказался на месте преступления, Гидеон держал голову жертвы у себя на коленях. Помню расколотый, как дыня, череп, пропитанные кровью волосы. Но подходил ли я достаточно близко, чтобы рассмотреть лицо? Даже если и подходил, то не смог определить, была ли это действительно Невви Руэль, потому что ни разу не видел ее фотографий. Я поверил Меткалфу, когда тот назвал имя жертвы, ведь не мог же он ошибиться, опознавая свою сотрудницу.

– Кто в ту ночь вызвал полицию? – спрашивает Серенити.

– Томас.

– Значит, это ему нужно было, чтобы ты поверил в гибель Невви.

Но я качаю головой:

– Если бы тогда в вольере на Невви напал Томас, она сейчас нервничала бы гораздо сильнее и уж точно не стала бы приглашать нас в дом.

– Если только не замыслила отравить.

– Тогда не пей воду, – советую я. – Тело обнаружил Гидеон. Значит, либо он ошибся, но это исключено, либо хотел, чтобы все приняли убитую женщину за его тещу.

– Не могла же Невви воскреснуть, очутившись на столе у патологоанатома, – говорит Серенити.

Я встречаюсь с ней взглядом. Ну что тут скажешь.

Так что же все-таки случилось в заповеднике много лет назад? Одну пострадавшую женщину увезли с места происшествия в мешке для трупов. Другую нашли без сознания со следом удара на голове, который вполне мог впоследствии привести к слепоте, и доставили в больницу.

Тут в комнату входит Невви с подносом, на котором стоят графин и два стакана.

– Позвольте вам помочь, – предлагаю я, забираю поднос из рук хозяйки и пристраиваю его на покрытый простыней кофейный столик, беру графин и наливаю нам обоим воды.

Где-то в доме тикают часы. Я слышу их, хотя и не вижу. Наверное, спрятаны под одним из чехлов. Вся комната словно бы наполнена призраками когда-то стоявшей здесь мебели.

– Давно вы тут живете? – спрашиваю я у Невви.

– Уже и со счета сбилась. Грейс взяла на себя заботы обо мне после того несчастного случая, ну, вы понимаете, о чем я. Не знаю, что бы я без нее делала.

– Какого несчастного случая?

– Ну, я говорю о той страшной ночи в заповеднике. Когда я потеряла зрение. Я так сильно ударилась головой, что все могло закончиться гораздо хуже. Мне еще повезло. По крайней мере, так утверждают врачи. – Она опускается в кресло, не обращая внимания на чехол. – Я ничего толком не помню, но, наверное, это даже к лучшему. Вот вернется Грейс, она все объяснит. – Невви смотрит в мою сторону. – Надеюсь, вы знаете, Томас, что я никогда ни в чем не винила ни вас, ни Мауру.

– Кто такая Маура? – вдруг подает голос Серенити.

До этого момента она не открывала рта в присутствии Невви. Хозяйка дома оборачивается, на ее губах играет неуверенная улыбка.

– Какая же я невежливая. Не заметила, что вы привели с собой еще одну гостью.

Я в панике гляжу на Серенити. Надо как-то представить ее, не противореча легенде о том, что я – Томас Меткалф. И я говорю первое, что приходит в голову:

– Нет, это я проявил неучтивость. Вы помните мою жену Элис?

Стакан выскальзывает из руки Невви и разбивается об пол. Я встаю на колено и начинаю вытирать воду одной из накинутых на мебель простынок, но, видимо, действую недостаточно проворно – ткань быстро пропитывается влагой. Джинсы у меня уже мокрые насквозь, а лужа постепенно превращается в небольшой пруд. Вода доходит Невви до щиколоток.

Серенити изумленно крутит головой, оглядывая комнату.

– Господи Иисусе!..

По обоям тонкими струйками течет вода. Она капает с потолка. Я смотрю на Невви: старуха откинулась на спинку кресла, вцепилась руками в подлокотники, лицо у нее мокрое – на нем ее собственные слезы смешались со слезами этого дома.

Я застываю на месте. Не могу понять, что здесь происходит. Вижу внезапно образовавшуюся на потолке трещину, она появляется в центре и быстро увеличивается. Такое ощущение, что еще немного – и штукатурка отвалится.

Серенити хватает меня за руку и кричит:

– Бежим!

Я шлепаю ногами по лужам, растекшимся по деревянному полу. Мы останавливаемся только на тротуаре, тяжело дыша.

– Кажется, от чертовой завивки ничего не осталось, – говорит Серенити и трогает свой затылок.

Розовые волосы намокли, и это наводит меня на мысль о залитом кровью черепе женщины, погибшей в слоновьем заповеднике.

Я нагибаюсь вперед и никак не могу отдышаться. Дом на холме выглядит таким же ветхим и неприветливым, как в момент нашего приезда. Единственное свидетельство того, что мы здесь были и в панике бежали прочь, – следы мокрых ног на дорожке, но они быстро высыхают на жаре, словно мы тут вообще никогда и не появлялись.

Два месяца отсутствия – это долгий срок. За два месяца много всего может случиться.

Я понятия не имела, где находится Томас, да мне и не хотелось этого знать. Я сомневалась, вернется ли он вообще. Однако мой супруг предоставил самим себе не только нас с Дженной, он бросил на произвол семерых слонов плюс сотрудников заповедника. А это означало, что кто-то должен был позаботиться о делах.

За два месяца можно обрести былую уверенность в себе.

И открыть, что ты не только ученый, но и вдобавок к этому еще и успешная бизнес-леди.

За два месяца твоя дочка начнет болтать без умолку, составляя из слов-кирпичиков заковыристые фразы, чтобы описать мир вокруг, который для нее столь же нов, как и для тебя самой.

За это время вполне можно начать все сначала.

Гидеон сделался моей правой рукой. Хотя мы обсуждали необходимость нанять нового сотрудника, но денег на это не было. Ничего, сами справимся, заверил меня он. Если мне удастся совместить свои научные исследования с ведением бухгалтерии, что требует умственных усилий, то он будет мускульной силой. В результате Гидеон часто работал по восемнадцать часов в сутки. Однажды после ужина я взяла с собой Дженну и пошла в тот конец заповедника, где он чинил изгородь. Я прихватила плоскогубцы и принялась ему помогать.