Катер набирал ход. Тихон заложил вираж – он догонял его с кормы. Сбросил скорость до минимума, высота всего полсотни метров.

– Носовой стрелок, огонь! Приготовиться левому бортовому стрелку! – приказал он.

Гулко забил носовой пулемет. В ленту «браунинга» были снаряжены разные патроны, через два бронебойных – один бронебойно-трассирующий, – в бою очень удобно корректировать огонь по трассерам.

Стрелял Григорий метко, и Тихон со своего места пилота видел, как на корму катера, палубу и надстройку обрушился град пуль – попадания были видны по мгновенным высверкам.

Самолет почти догнал катер, и Тихон плавно повернул вправо, давая возможность стрельбы левому бортовому стрелку. Теперь уже грохотали два пулемета – носовой и левый. Носовой вскоре замолк – самолет опередил катер, зато бортовой бил длинными очередями.

– Командир, еще заход! Из катера дым идет!

– Обманывают немцы, с кормы дымовую шашку зажгли. Любимый их прием, – зло сказал штурман.

Тихон провел самолет по кругу и снова вышел в атаку с кормы катера.

Похоже, немцы не дурили, катер действительно потерял ход и полз едва-едва, повернувшись носом к берегу. Катерники решили выбраться на берег, чтобы спастись.

– Огонь! Штурман, дай место! Николай, сообщи в штаб, пусть вышлют сюда катер или другую быстроходную посудину – надо команду в плен взять.

А сам подумал: «Утопить!»

На носу загрохотал пулемет.

Тихон снова повторил маневр предыдущей атаки – уклонился вправо. Теперь длинными очередями бил левый бортовой стрелок.

Катеру было до берега еще метров сто – сто пятьдесят, когда совершенно неожиданно – он уже исчез из поля зрения – произошла вспышка. Потом донесся грохот взрыва, и самолет качнуло.

На торпедном катере самое мощное и взрывоопасное оружие – это торпеды. И именно в одну из них угодили крупнокалиберные пули, пробив трубу торпедного аппарата.

Когда Тихон развернул самолет, то они увидели на воде обломки корпуса и надстроек, мусор в виде кусков досок, и плавающие бескозырки. А еще – несколько мертвых тел.

– Николай, дай радио на базу: «Катер утопили, с нашей стороны потерь не имеем, следуем на базу».

Настроение у экипажа сразу поднялось, все повеселели. Не в каждом вылете удается обнаружить и тем более утопить вражеское судно. Вроде невелик торпедный катер, а бед может причинить много. При грамотной и смелой команде за одну атаку два крупных судна утопить – вполне по силам.

Тихон даже напевать стал от избытка чувств – хороший полет получился. Нашу подлодку выручили, с интересным человеком он познакомился, вражеский катер утопили – есть о чем в рапорте написать, не стыдно и в казарме появиться.

Вот и мыс Великий, дальше – Губа Грязная, ставший родным гидродром.

Приземлились они лихо, встали на якорную стоянку, заглушили двигатели. К ним уже спешил катерок, который забирал экипажи с гидроплана.

Сначала, понятное дело, в штаб – устный доклад комэску, рапорт, в котором Тихон особенно выделил действенную помощь начальника поста Головчанского. Впрочем, особенно не приукрашивал. Ну а в завершение написал про немецкий торпедный катер.

– Утопили? – усомнился комэск.

– Видимо, в торпеду угодили. Катер в клочья разнесло.

– Наш Пе-2 туда на разведку вылетает, пусть штурман район точно покажет. Если подтвердится – к награде представлю.

Кто бы отказывался! Однако здесь решает даже не командир полка, а значительно выше, по наградным листам.

В полку, как и в отдельно взятой эскадрилье, почти на месяц наступило затишье. Летали только самолеты-разведчики, в основном «пешки» – на них были установлены фотоаппараты с мощной оптикой. Как правило, разведчиков сопровождали два звена истребителей прикрытия.

К осени 1944 года в Красной Армии уже хватало самолетов и опытных летчиков, и пора безраздельного владычества в воздухе немецкой авиации закончилась. Теперь в небе господствовали наши самолеты.

Все воины – пехотинцы, матросы, пилоты – чувствовали, что наступившее затишье временное, как перед грядущей бурей, подготовку наступления не скроешь. На склады завозились боеприпасы, топливо, запчасти, провизия, медикаменты. Что примечательно, каждой эскадрилье были указаны цели для возможной бомбардировки. Летчики изучали подходы к цели, зенитную оборону, запасные аэродромы или озера для гидроавиации.

С каждым днем предчувствие скорого наступления становилось все ощутимее, острее. Немцы это тоже понимали – после Курской дуги сил у них уже не хватало. Если с 1941 по 1943 год в 19-й горно-егерский корпус генерал-лейтенанта Фердинанда Йодля 2-ой горно-стрелковой армии поступали пополнением подготовленные егеря, то к лету 1944-го – плохо подготовленные юноши или пожилые мужчины.

Однако немцы активно укрепляли оборону, пробивали в скалах штольни, обустраивали там склады, казармы, госпитали и огневые точки – разрушить их бомбами или снарядами было невозможно.

Наступление советских войск в лоб привело бы к большим потерям – это понимал генерал армии К. А. Мерецков. Но на это же надеялся и генерал-полковник Лотар Рендулич, возглавивший двадцатую немецкую армию.

Силы сторон были неравны. У немцев под ружьем имелось 56 тысяч человек при 770 орудиях, 160 самолетов и две сотни кораблей.

В рядах советских войск числилось 113 200 человек при 212 пушках, 107 танках и 689 самолетах. Да еще мощная поддержка Северного флота, а это – 20 300 человек и 275 самолетов морской авиации.

Но если штольни в скалах невозможно разбомбить, их можно обойти. Войска РККА так и сделали.

Наступление началось 7 октября 1944 года в восемь утра с массированной артподготовки. Затем десант морской пехоты высадился в губе Малая Волосовая, с боями перевалил через хребет Муста-Тунтури, отрезав немецкие части от перешейка, и двинулся к Петсамо. 127-й стрелковый корпус генерал-майора Г. К. Жукова ночью овладел аэродромом Лоустари. Петсамо был окружен со всех сторон.

Летчики и обслуживающий персонал слышали на своем гидродроме далекий гул канонады.

– Началось! – говорили они.

Когда канонада отгремела, над ними в сторону фронта в сопровождении истребителей проплыли бомбардировщики. И мимо них, к Кольскому заливу, проходили боевые корабли.

Со стороны штаба прозвучал гонг. Дежурный бил в корабельную рынду – морская специфика.

Командиры экипажей потянулись в штаб. Каждому было дано боевое задание.

Тихону досталась бомбардировка Печенги. Комэск заверил, что наши истребители очистили небо от вражеских. К тому же еще постаралась бомбардировочная авиация, бомбившая немецкие аэродромы. Много вражеских самолетов было повреждено или уничтожено, взлетно-посадочные полосы разбиты, склады топлива горели.

– Взлет по ракете! – предупредил комэск. – Сейчас готовность номер один!