случае, я вернусь позже в этой главе. А пока отметим, что если женоненавистничество - это вопрос скорее гендерного нормотворчества, чем восприятия женщин как недочеловеков или безмозглых существ, или как отвратительных, страшных и т. д., то в этой связи сразу же возникает объяснительная выгода: ведь нет никакой тайны (и мало сомнений) в том, что женщины полицейские по отношению к другим женщинам и участвуют в гендерном нормотворческом поведении. С точки зрения мизогинии, которую я развил в этой книге, можно ожидать, что женщины, направляющие мизогинистические силы против других женщин, будут чрезмерно моралистичны по отношению к тем, кто не придерживается гендерных норм и ожиданий, например, склонны обвинять и наказывать их. Аналогичным образом, когда речь идет об интернализованной женоненавистничестве, мы ожидаем, что женщины будут чрезмерно склонны к чувству вины и стыда за нарушение обязанностей, заложенных в них фемининным кодом, а не обязательно будут испытывать глобальное чувство ненависти к себе. Я вернусь к этим темам в ближайшее время.

СОЦИАЛЬНОЕ ОТТОРЖЕНИЕ ОПОСРЕДОВАНО ОТВРАЩЕНИЕМ

Так что неприязнь и враждебность - относительно предсказуемая реакция на женщин-политиков, претендующих на высший пост. Так же как и мнение о ней как о , не заслуживающем доверия без каких-либо видимых оснований. Однако откуда взялось такое мнение о ней?

Недавние исследования отвращения помогают установить эту связь. Ведь отвращение - это эмоция социального неприятия, а не гнева, скажем. Философ Дэниел Келли (2011) утверждал, что наши врожденные реакции отвращения - вызываемые как загрязненными продуктами питания, так и угрозами патогенов - особенно хорошо подходят и, следовательно, привлекаются для выполнения роли регулятора соблюдения людьми социальных норм, условностей, иерархий и так далее. Во-первых, перспектива испытать отвращение сильно мотивирует людей избегать поведения, считающегося отвратительным. С другой стороны, отвращение прилипает, въедается, просачивается и улавливается; отвращению легко научиться у других, став свидетелем их реакции на людей и предметы, вызывающие отвращение. Более того, после усвоения трудно отменить ассоциации, основанные на отвращении.

Как отмечают психологи Йоэль Инбар и Дэвид Писарро (2014), отвращение также имеет свойство распространяться по ассоциации. Те, кто связывается с тем, что вызывает у нас отвращение, могут стать отвратительными и для нас. Таким образом, риск стать отвратительным для других, участвуя в социально табуированном поведении, выступает в качестве дополнительного мотиватора, учитывая более или менее универсальное отвращение к изгнанию, позору и вытеснению из своего сообщества. Исторически это часто становилось предвестником смерти. А остракизм и изоляция могут быть эмоционально изматывающими, а в крайних случаях и мучительными, даже если не учитывать материальные лишения и уязвимость или неустойчивость, которые возникают при потере людей.

Отвращение также является морализирующим фактором, который усиливает и даже подталкивает к новым моральным суждениям - в некоторых случаях очень сильно.8 Оказывается, даже легкие "муки" отвращения могут заставить некоторых людей считать кого-то подозрительным и недобрым, даже если такие суждения явно не имеют рациональных оснований - в то время как действия этого человека совершенно невинны и даже достойны похвалы.

В особенно поразительном исследовании, проведенном Талией Уитли и Джонатаном Хэйдтом (2005) , участников, подверженных постгипнотическому внушению, загипнотизировали, чтобы они почувствовали отвращение при прочтении слова "часто" или слова "брать". Затем участники читали виньетки с изображением людей, совершающих обычные моральные проступки. Например, в сценарии "взятка":

Конгрессмен Арнольд Пакстон часто произносит речи, осуждая коррупцию и ратуя за реформу финансирования избирательных кампаний. Но он просто пытается скрыть тот факт, что он сам [берет взятки от/часто подкупается] табачным лобби и другими специальными интересами, чтобы продвигать их законодательство. (781)

Участники, которые читали версию этой виньетки, содержащую слово, соответствующее их постгипнотическому внушению, и, следовательно, испытывали искусственно усиленное висцеральное отвращение при ее прочтении, были склонны оценивать соответствующие действия значительно более жестко, то есть как более морально неправильные, чем те, кто читал семантически идентичную виньетку без элексира отвращения.

В последующем исследовании экспериментаторы включили в качестве контроля еще одну виньетку, описывающую представителя студенческого совета по имени Дэн, который [старается брать/часто выбирает] темы, представляющие взаимный интерес, для обсуждения на их собраниях. Совершенно безобидное поведение, верно? Даже хорошее поведение. Но некоторые участники, прочитавшие версию виньетки, содержащую слово, вызывающее отвращение, к удивлению исследователей, не согласились с ними. "Просто кажется, что он что-то замышляет", - неопределенно сказал один из участников. Другому Дэн показался "снобом, стремящимся к популярности". Его поведение "кажется таким странным и отвратительным", - беспомощно сообщил третий. "Я не знаю [почему это неправильно], это просто так", - заключили они (2005, 783).

Первый урок: реакция отвращения может сделать нас более суровыми моральными критиками и даже подтолкнуть некоторых людей к тому, чтобы в совершенно невинных и очевидных действиях усматривать моральные преступления. Второй: будучи моральными критиками, мы не всегда выносим свои вердикты, основываясь на моральных доводах и аргументах. Иногда мы обращаемся к этим причинам и аргументам , чтобы рационализировать уже вынесенный вердикт. Мы невольно придумываем на этой основе дело post hoc.9

ВЫРАЖЕНИЕ ОТВРАЩЕНИЯ К ХИЛЛАРИ

Теперь перейдем к Хиллари Клинтон, которую многие не только недолюбливали и не доверяли ей, но и выражали к ней отвращение во время ее президентской кампании 2016 года. Одним из таких людей был Дональд Трамп, который не хотел "даже думать" о том, что Клинтон пользовалась туалетом во время рекламной паузы на дебатах в декабре 2015 года (хотя именно он поднял эту тему).

Часть этого отвращения была связана с фиксацией на здоровье Клинтон, что послужило предлогом для искажения ее образа как слабой, хрупкой, стареющей, если не умирающей, и лишенной необходимой президентской (читай: мужской) выдержки - короче говоря, как старухи, которая теперь предположительно бесполезна, за исключением труда по уходу. Кроме того, была поразительная фиксация на телесных выделениях Хиллари и возможности ее заражения других - например, риск заражения людей, которым она пожимала руки во время приступа легкой пневмонии в сентябре 2016 года. Мокрота или нет, но ее кашель, вызванный сухостью в горле и сезонной аллергией, вызывал множество споров. Даже фирменный смех Клинтон - когда она откидывает голову назад и открывает рот, чтобы рассмеяться с такой непринужденностью, которая должна была бы стать доказательством против распространенного мнения о ее неподлинности, - вызывал реакцию отвращения. Оболочка" ее тела казалась слишком неплотно закрытой для многих людей.

Сторонник Трампа в интервью Саманте Би перед первыми президентскими дебатами заявил, что ожидал, что Клинтон будет использовать катетер на сцене из-за ее многочисленных проблем со здоровьем. Я проверил: каким-то образом это стало популярной теорией заговора в Интернете. Собеседник добавил, что старается сопереживать, на что интервьюер ответил, что ему, возможно,