— Что вы, сенатор! Если лично вы против абортов, то мне придется обвинить вас в лицемерии. Вы уже тридцать лет живете один, и не говорите мне, что за это время ни одна ваша подружка не забеременела!

После этого заявления воцарилась тишина. Джейни почувствовала, что заливается краской от смущения. Она оглянулась на Селдена, сидевшего за вторым столом, и увидела, как у него напряжена шея. Спустя несколько секунд раздался одобрительный смех, как после удачного анекдота, и Джейни почувствовала, что присутствовавшие стали ее больше уважать. Перед этим она была просто хорошенькой женщиной, не заслуживавшей пристального внимания, а теперь превратилась в одну из избранных — по-прежнему привлекательную, но к тому же наделенную блистательным чувством юмора. Сенатор снова вцепился ей в руку и объявил всем:

— Послушайте, эта молодая леди — именно то, чего так не доставало республиканской партии!

И гости весело отправились в гостиную пить кофе. Сенатор провел Джейни через короткий холл. Гарольд оформил гостиную в стиле американский ампир, соответствовавшем периоду возведения самого дома. Обитые шелком диванчики на клешневидных ножках и столики с причудливыми мраморными крышками создавали впечатление погружения в атмосферу прошлого; Джейни не удивилась бы, если бы увидела в окно конные экипажи на Парк-авеню.

В углу красовался рояль. Гарольд пригласил на прием двух оперных певцов. Джейни уселась на длинную скамью, обитую синим бархатом, и, беря у официантки крохотную чашечку кофе, улыбнулась сенатору. При этом она предавалась фантазиям, представляя себя в роли его жены; это было тем более увлекательно, что его прочили в кандидаты в президенты. Стать первой леди — разве не здорово?

— Прошу вас, сядьте, сенатор, — обратилась она к нему. — Умираю от любопытства: слухи верны?

Он принял ее приглашение и проговорил:

— В слухах всегда есть доля правды, но если вы любопытствуете, собираюсь ли я баллотироваться…

— Что вы, я о вас и ваших дамах… — начала Джейни. И в этот момент перед ними предстал Селден.

Джейни подняла на него глаза, приглашая взглядом к ним присоединиться, но его губы растянулись в неискренней улыбке.

— Я хочу попросить у вас прощения за свою жену, сенатор, — начал он. — Она часто говорит не думая. — Он опустился на краешек скамьи, взял Джейни за руку и сказал с наигранной беспечной веселостью:

— У нее привычка рассуждать о вещах, в которых она ничего не смыслит.

— Вот как? — медленно проговорил сенатор и холодно улыбнулся Селдену. — А мне показалось, что она не глупее, а то и умнее всех остальных здесь. Она лишь высказала то, что большинство из них думает, но не осмеливается произнести.

— Что ж, раз вы не обиделись… — неуверенно отозвался Селден.

— Лично я — нисколько, — ответил сенатор, улыбаясь Джейни. — Если надумаете расстаться с этим джентльменом, — закончил он, обращаясь только к ней, — то я к вашим услугам.

Все трое рассмеялись, тут же зазвучала музыка, и разговор закончился. Джейни изображала невозмутимость, но внутри кипела. Все ее подозрения об отношении к ней Селдена подтвердились. Это было невозможно стерпеть. В машине по дороге домой она взорвалась.

— Никогда больше так со мной не поступай! — прошипела она. Оба сидели, глядя перед собой. Сначала он молчал, потом потер рукой в перчатке подбородок и изрек:

— Замечание было не из удачных.

— Неудачным было только твое поведение! — парировала Джейни.

— Может, обсудим это дома, ты не возражаешь? — сказал он, чуть заметно указывая на водителя.

В отеле спор возобновился и набрал обороты. Джейни обвиняла его в снисходительно-неуважительном отношении к ней, Селден твердил, что не понимает, о чем она толкует. Его нежелание ее понять еще больше бесило. Такую ярость, как в тот вечер, Джейни редко испытывала: дошло до того, что она набросилась на него с кулаками. Селден швырнул ее на диван, где она залилась слезами, содрогаясь от гнева. Плотину прорвало: он тоже не на шутку разозлился. Она никогда прежде не видела его столь рассерженным и сейчас испугалась.

— Если хочешь знать правду, ты меня действительно ставишь в затруднительное положение, — сказал он с холодным бешенством. — День за днем я вынужден выслушивать твою болтовню о вещах, в которых ты ничего не смыслишь, наблюдать, как ты споришь с людьми, разительно превосходящими тебя опытом. Тебе удается выходить сухой из воды только благодаря твоей красоте. Если бы не это, тебя никто, поверь, не стал бы слушать!

Джейни от неожиданности широко разинула рот. Никто еще с ней так не говорил, и она не знала, как реагировать. Возможно ли, чтобы муж был прав? Нет, признать это было бы равносильно смерти.

— Ты не слышал, что сказал сенатор? — выкрикнула она. — Что я умнее большинства присутствующих!

— Разумеется, он назовет тебя умницей, — сказал Селден, наклоняясь к ней с презрительной гримасой. — Ведь он политик, его специальность — говорить людям то, что им хочется услышать. На правду ему наплевать. Ты не заметила, как он пялился на твою грудь, как мял тебе руку? Зато я заметил, как и все остальные неумные присутствующие. Ему захотелось тебя поиметь, вот он и был готов сказать что угодно, лишь бы приблизить такую возможность. И ты еще удивляешься, что меня смущает? Не понимаешь, почему я тебя не уважаю? Уж если на то пошло, это ты никого не уважаешь-кроме себя самой, конечно.

Он стал расхаживать по комнате, похлопывая себя по макушке: смешная манера делать так в минуты волнения появилась у него недавно. Казалось, каждый хлопок ладони только усиливал его огорчение.

— Чего я только не наслушался! — продолжал Селден — Все мирно известных кинорежиссеров ты учишь снимать кино. Продюсерам говоришь, кого приглашать на главные роли, бизнесменам — как управлять компаниями. А ведь у самой за душой никаких достижений, хвастаться-то нечем…

— Ты хочешь сказать, я не имею права на собственное мнение, потому что у меня не было тех преимуществ, которое были у других?

— При чем тут преимущества? — Он обернулся и ткнул в нее пальцем. — Речь об упорном труде, черт бы его побрал, о само дисциплине, о постоянном риске потерпеть неудачу! — Он по молчал, перевел дух. — Мне наплевать, что ты плетешь своим глупым друзьям и всей этой своре мужчин, с которыми ты спала и которые за тобой таскаются. Но когда ты оказываешься в обществе моих партнеров, людей, всю жизнь пытающихся чего-то до биться…

Она взвилась:

— Что ты такое говоришь, Селден? Мими и Джордж глупцы? А эти твои измышления о своре мужчин, с которыми я якобы спала…

— Я говорю всего лишь, что в таких спорах тебе лучше помалкивать. Почему ты вечно лезешь вперед? Попробуй Для разнообразия просто послушать. Помолчи — вдруг уловишь что-нибудь полезное!

Они с ненавистью пожирали друг друга глазами. Джейни с горечью спрашивала себя, почему всегда почтительно внимала богатым и могущественным мужчинам, которых знала, но с собственным мужем роль слушательницы ей совершенно невыносима. Значит, она его не уважает. И никогда не уважала? Нет, эта мысль была слишком ужасна. Интуиция подсказывала ей, что пора все так повернуть, чтобы предстать жертвой.