10. Англия не любила армию, но ее армия и флот внушали уважение к имени Англии за границей. Ее главным противником долго была Голландия. Обе страны соперничали в торговле и перевозке грузов. «Навигационным актом» 1651 г. Кромвель запретил ввозить товары в Англию на иных кораблях, кроме английских. Голландцы отказались приветствовать английский флаг в английских водах. Последовал конфликт, в котором противниками оказались два выдающихся адмирала: голландец Тромп и англичанин Блейк. Боевые флоты были равными, но более уязвимая торговля Голландии страдала сильнее, чем английская. После Голландского мира, подписанного в 1654 г., главным внешним врагом Кромвеля стала Испания. Против нее он заключил договор с Францией, которая, хоть и была католической державой, из ненависти к Австрийскому дому проводила за границей протестантскую политику. Кромвель отнял у Испании Ямайку и, «насадив» там английских колонистов, создал процветающую колонию. Ему первому пришла в голову идея отправить английский флот в Средиземное море и держать его там, а чтобы обеспечить ему свободный проход, укрепить Гибралтар. Морская, и в частности средиземноморская, мощь позволила Кромвелю эффективно вмешиваться в континентальные дела; он защищал протестантов кантона Во от герцога Савойского Карла Эммануила II, бомбардировал Тунис и смог потребовать возмещения ущерба с Тосканы и с папы. Союза с ним искал Мазарини, его железнобокие заняли Дюнкерк. Но эти войны обходились дорого, и, несмотря на многочисленные успехи на суше и на море, иностранная политика Кромвеля была непопулярна.

Памятная серебряная медаль с изображением Оливера Кромвеля. 1658

11. У лорд-протектора, властителя трех королевств, которого боялась вся Европа, врагами, причем непримиримыми, были его бывшие друзья. Придя к власти на плечах республиканской, фанатичной и левеллерской армии, он хотел воспользоваться ею, чтобы восстановить былую английскую иерархию. Он находил эту армию слишком строптивой. Если парламент хотел сделать его королем Англии, то солдаты угрожали ему своей враждебностью. Если бы он, фактический властитель, завел себе настоящий двор, пуритане возроптали бы, что этот двор «греха и тщеславия» тем более гнусен, что там беспрестанно поминают всуе имя Божие. Когда в 1658 г. Кромвель умер (еще не старым — в пятьдесят девять лет, одновременно от тоски и горячки), всё поспешно возведенное здание, которым он пытался заменить традиционную Англию, тотчас же зашаталось. Чувствуя приближение конца, он прошептал: «Мой труд завершен». Труду не было суждено пережить его.

12. Кромвель указал преемником своего сына Ричарда, человека беззлобного, но и бесталанного, который оказался неспособным разрешить скрытый конфликт между армией и гражданской властью, равно как и успокоить разногласия между соперничавшими вождями армии. Последовали 18 месяцев анархии. Ричард исчез со сцены, и вскоре на ристалище остались лишь два генерала: республиканец Ламберт и тайный роялист Монк. Монк прибыл в Лондон, и поэт Мильтон в числе прочих предложил ему восстановить Долгий парламент, чтобы спасти республику. Но было достаточно понаблюдать за городом, чтобы понять настроения англичан. В «огни радости» буржуа и подмастерья бросали гузки — символ парламентского «охвостья». Более, чем гражданской войны или военной диктатуры, массы желали восстановления монархии. И Монк, человек энергичный и рассудительный, стал действовать с благоразумной медлительностью. Возвращение короля, столь желанное для кавалеров и пресвитериан, то есть для большей части страны, было тем не менее непросто подготовить законно, потому что только парламент мог призвать короля, а созвать парламент мог только король. Монк собрал вокруг себя столько лордов, сколько смог, и пригласил выборщиков выбрать палату общин. Позже король одобрил этот созыв, а юристы поддержали фикцию, будто монархия никогда и не прекращала существовать. На самом деле короля вернула на трон нерегулярно созываемая ассамблея, но, поскольку это был законный король, указанный правом наследования, решение было неоспоримым. Реставрация обошлась без гражданской войны, потому что Монк предусмотрительно гарантировал войскам выплату их жалованья. Солдатам были известны настроения в обществе, и они больше не были согласны со своими офицерами; они были только рады покончить с этим. Не прошло и двух лет после смерти Кромвеля, а все, что он создал, уже обратилось в прах — как и он сам.

1. Духовная жизнь Англии во времена «святых» представляет собой одно из самых удивительных явлений в истории. Целый западный народ сделал тогда своим единственным чтением, своим основным законом и своей верой восточные сказания и стихи возрастом в несколько тысяч лет. В глазах этого законопослушного народа букву закона всегда следовало соблюдать, а поскольку Законом Божьим была Библия, то и жить надлежало буквально по Библии. Раз израильтяне истребили амаликитян, то и Кромвель не поколебался истреблять ирландцев. Поскольку израильтяне побивали камнями некоторых преступников, в палате общин неоднократно слышались крики: «Побьем его камнями!» Поскольку псалмы — это воинственные песнопения, пуритане всегда были готовы сражать оружием врагов Иеговы. А поскольку Библия превозносила народ Израиля выше всех прочих народов, английский народ, убежденный в том, что он — новый Израиль, чувствовал, как в нем растет гордость, порожденная Столетней войной. Мильтон всерьез полагал, что, когда Богу требовалось исполнить на земле какую-нибудь сложную задачу, Он обращался к англичанам. Это чувство мы вновь обнаружим в XIX в. у Керзона и Сесила Родса.

Заседание общества квакеров. Гравюра. 1690-е

2. Кроме Библии, пуританин охотнее всего читает Послания апостола Павла и книги Кальвина. Его Бог — это не умерший ради людей Бог Евангелия. Это ужасный и ревнивый Бог Ветхого Завета, спасающий лишь своих избранных. Пуританин, с тревогой следивший за внутренними движениями своей души, пытаясь распознать там знамения благодати, мог испытывать к удовольствиям лишь враждебность. «Как жить в радости, как наслаждаться весельем весны, как терпеть театры и зрелища, если чувствуешь на себе коготь дьявола, если тебя уже настигает адское пламя?» Кромвель всю свою жизнь борется с лукавым. Он повергается в прах. Куда бы ни свернула его жизнь, он ждет божественного вдохновения. Про него говорили, что он «пьян Богом». Но это омрачавшее жизнь вероучение делает тех, кто его исповедует, необычайно сильными. Добровольное жертвование всего того, что человек Возрождения называл наслаждением и счастьем, выковывает людей серьезных и мужественных. Испытывая столь большой страх перед грехом, они проявляют себя дисциплинированными солдатами, честными коммерсантами, трудолюбивыми рабочими. Требовательные к другому, они таковы же и по отношению к самим себе. Когда позже ветераны Кромвеля были уволены из армии, «ни один из них не пополнил ряды бродяг или бандитов». Даже роялисты признавали, что «во всех честных промыслах они процветали больше прочих людей и никого из них никогда не обвиняли ни в воровстве, ни в разбое, и если какой-нибудь пекарь, каменщик или ломовой извозчик обращал на себя внимание своим воздержанием или трудолюбием, то он наверняка был из бывших солдат Оливера Кромвеля».