В моем голосе паника. Рафаэль тревожно поднимается и делает шаг ко мне. Но я жестом останавливаю его.

     - Я пойду в тот угол, - указываю ему рукой, - и просто там посижу. Я не буду телепортироваться, обещаю! Просто посижу там и постараюсь прийти в себя!

    Рафаэль кивает, но лицо его искажено мукой.

    Я бегу в указанный угол и просто вжимаюсь в стену. Приседаю прямо на пол, прячу лицо в коленях.

    Жар все сильнее горит в крови и начинает блуждать по телу. Нет! Ты не поработишь меня! Я не потреплю вмешательства в мой разум!!! Он только мой!!! Я буду сильнее!!!!!!

    Проходит что-то около часа, а мне все еще безумно тяжело. Я стараюсь не думать о Рафаэле и гнать прочь манящие фантазии о нем.

     Вдруг я слышу приглушенный стон и резко поднимаю голову. Рафаэля нигде не видно, поэтому я поднимаюсь во весь рост и иду вперед на дрожащих ногах.

    Он лежит на полу, а на нем… четыре вампира-дракона, которые жадно высасывают из него жизненные силы!!!

   Я просто в шоке, но мгновенно материализую Лазурный Меч.

    Драконьи пауки не в силах противостать Мечу и с противной вонью растворяются в воздухе, однако Рафаэль, похоже, уже пострадал.

    Мне некогда раздумывать о причинах их неожиданного нападения, поэтому я опускаюсь перед ним на колени и дрожащими руками прикасаюсь к его груди. Закрываю глаза, пытаюсь сосредоточиться на золотом потоке. Жар в теле мешает сконцентрироваться, рвет нить с даром исцеления, но я упорно борюсь против него. Наконец, в моих руках загораются искорки и начинают перетекать в тело Рафаэля. Через минуту он со стоном открывает глаза.

     Я смотрю на него, тяжело дыша от напряжения, и пытаюсь прекратить излияние исцеляющей энергии, но… она не прекращается! Она не хочет подчиняться и не убавляет своих чар. Наоборот, поток усиливается, и начинается знакомый воспламеняющий эффект.

    О нет! Только не сейчас! Это не то время! Я едва справляюсь с жаром в крови, а тут еще…

    Рафаэль уже тоже под сильным воздействием: похоже, золотой поток сегодня совсем не на нашей стороне…

   Он поднимается на ноги и резким движением хватает меня на руки. Несет в кровать, осторожно укладывает на мягкие перины.

   Мне бы бежать, но я не могу. Чувствую, что это конец. Чувствую, что на сей раз… мы не устоим оба. И тогда… Что будет тогда?

    Рафаэль быстро сбрасывает с себя рубашку и, сверкая мускулистым прекрасным телом, порывисто снимает с меня камзол. Мои руки сами тянутся к нему, а жар бешено ударяет в голову!

     - Рафаэль, - шепчу я, - я действительно больше не могу…

Треск разрываемой рубашки...

     Золотой поток заскользил искрами по моему телу и тут же трепетно пробежался по волосам Рафаэля, заставляя его дыхание участиться.

     Рафаэль подхватил меня на руки, как пушинку, и быстро отнес в постель. Мягкая перина окутала меня каким-то ощущением невесомости, пока я с невообразимой смесью жажды и ужаса одновременно смотрела на то, как Рафаэль избавляется от рубашки.

    Его совершенное мускулистое тело воина заблистало перед моими глазами, а я, контролируя только лишь половину себя, протянула навстречу ему свои ладони.

    На ощупь его грудь показалась мне потрясающей, и я от волнения закусила губу, но разум что есть мочи кричал: «Это же твой конец, ты понимаешь?!! Остановись! Пока еще не поздно, расскажи ему правду!!!».

     Но руки вообще не слушались, а рот упорно молчал!

    Рафаэль быстро оставил меня без камзола, и до раскрытия моей личности осталось… лишить еще и рубашки.

    - Рафаэль, - едва сумев открыть непослушный рот, попыталась промямлить я, - я больше уже не могу…

    Я хотела заставить себя произнести: «Больше не могу скрывать правду. Я не совсем тот, кто ты думаешь…».

    Но Рафаэль не дал мне это сделать. Он навис надо мной, а потом опустился к шее, опаляя ее горячим дыханием, и способность говорить исчезла совсем. Изо рта вырывались только стоны, а жар в крови все сильнее охватывал разум. Еще чуть-чуть – и я снова стану безумной искательницей приключений на свою голову. Еще чуть- чуть, и я начну сама сдирать с него остатки одежды, и тогда мне станет глубоко все равно, как он отреагирует на мой настоящий пол. Я просто заставлю его быть со мной, как сумасшедшая дикарка, потерявшая последние остатки совести и благоразумия.

    Но я все-таки еще пока мыслю. Еще пока что-то помню и чего-то все еще боюсь…

    - Ариан! – зашептал Рафаэль мне на ухо. – Я люблю тебя! Ты прекрасен!..

   Обращение ко мне, как к мужчине, в этот момент особенно резануло по сердцу, и я заставила себя прошептать:

    - Рафаэль, подожди, есть еще кое-что…

    Но он слушал плохо. Он был уже безумно воспламенен. Мои штаны очень быстро отлетели в сторону, а на ногах остались лишь короткие панталоны. Как все близко! Как все близко!!!

    - Рафаэль! – я пытаюсь снова докричаться, хотя жар внутри опаляет все безумнее, а изо рта выплескивается вовсе не крик, а возбужденный шепот. – Рафаэль…

    Его губы опускаются на мои ключицы, и я слышу вдруг треск разрываемой рубашки. Моей рубашки…

    *     *     *

     - Отец! К сожалению, у нас снова беда! – искренне испуганное лицо принца Георга за правдоподобность было достойно наивысшей награды среди актеров блуждающего театра. – Рафаэль… он… пошел по стопам Канелло, отец!

    - Что???

    Император вскочил, и лицо его дико побледнело.

    - Рафаэль??? Не может быть!!! Я… я не верю в это!

    - К сожалению, это чистая правда, отец! – сокрушенным и горестным голосом проговорил наследный принц. – Прежде, чем прийти к тебе, я провел тщательное расследование, однако… я знаю, что ты первым хотел бы поговорить с Рафаэлем, поэтому я сообщаю: прямо сейчас ты можешь своими глазами во всем удостовериться, а, значит, мы избежим многих судебных тяжб и сбора доказательств.

    Император был напряжен, как струна, и не решался. Если то, что говорил Георг, было правдой, то Рафаэлю – его лучшему военачальнику и родному племяннику - грозила смертная казнь. А император Кольгрим этого не