Она заметила уже начавшего лысеть мужчину, который, кажется, был здесь главным. Мужчина был примерно ее возраста, в черной водолазке под горло и в мешковатых вельветовых брюках. Его морщинистое лицо покрывал сильный загар, как будто он много лет провел на юге. У него была очень располагающая ласковая улыбка.

— Нет, со мной не все в порядке, — напряженным голосом ответила Элис. — Мне срочно нужна моя Фиона.

— Я отыщу ее вам.

Через несколько секунд появилась Фиона. Элис устремила на нее обвиняющий взгляд поверх толпы.

— Могу я попытать счастья, мама?

— Да, думаю, давно пора.

Фиона сунула руку в ящик, и только Элис заметила, что в ней уже был билет. «Если она вытащит его и объявит, что выиграла бутылку виски, я убью ее на месте», — поклялась Элис. К счастью для Фионы, ей достался проигрышный билет. Впрочем, вскоре виски выиграл маленький мальчик, и бутылку немедленно экспроприировал его счастливый папаша. Элис облегченно вздохнула.

— Не хотите чашечку чая? — Это вернулся мужчина в черной водолазке.

— Спасибо, я пожертвовала бы своей правой рукой за чашку чая.

— В таких крайностях нет необходимости. — Он улыбнулся. — Я угощу вас даром.

Теперь, когда виски больше не было, интерес к другим оставшимся призам угас. Элис рухнула на один из стульев, стоявших у стены.

Обходительный мужчина вернулся с двумя чашками чая и сел рядом с ней.

— Меня зовут Чарли Гловер. Как мне следует величать вас — «мать Фионы» или «миссис Лэйси»?

— Я предпочитаю «Элис». Не знаю, что бы я делала без вас. Вы мне очень помогли.

— Рад был оказаться полезным, мадам. — Он улыбнулся своей очаровательной улыбкой. Глаза у него были темно-серые, с крошечными серебряными искорками.

Элис подумала: чего ради она обращает внимание на глаза этого странного, незнакомого ей мужчины, на его улыбку? В конце концов, ей ведь уже пятьдесят один. Она давным-давно потеряла всякий интерес к мужчинам.

— Вы жили за границей? — спросила она светским тоном.

— Да, в Эфиопии. Я руководил детским приютом, для которого мы собираем средства.

— Руководили?

— Я подумал, что пришло время отдохнуть и сменить работу, — объяснил он. — Я остановился в Ормскирке, у брата и его жены. — У него был приятный глубокий голос, и Элис уловила ланкаширский акцент. Он говорил медленно, с видом человека, не привыкшего к тому, чтобы его перебивали. — Через три месяца я отправляюсь в Трансвааль, на этот раз чтобы принять госпиталь на границе Свазиленда.

— Вы — врач?

— Да. Я работал на благотворительную организацию, которая называлась «Спасение за рубежом».

— Вот это да! Звучит очень интригующе.

— Это не столько интригующе, сколько полезно. — Он грустно улыбнулся. — Моя жена любила, когда мы переезжали на новое место, но, к несчастью, она умерла десять лет назад.

— Мне очень жаль. — Элис положила свою ладонь на его руку.

— Вы очень добры. Фиона говорила мне, что ее отец недавно умер. Вы мужественно держитесь.

Она почувствовала себя неловко.

— Мы с Джоном уже давно не жили вместе. Я была расстроена, что он умер, но не более того. Имейте в виду, — губы ее искривились в горькой улыбке, — когда-то я была на грани помешательства.

— Очевидно, вам есть что вспомнить. — Он поднялся. — Труба зовет. С минуты на минуту мне придется участвовать в лотерее. — К ее удивлению, он снова присел. — Послушайте, что вы делаете сегодня вечером?

— Ничего особенного. Вероятнее всего, буду смотреть телевизор, — ответила Элис, восприняв вопрос буквально и не понимая, отчего это ее ответ доставил ему такое удовольствие и его серые глаза засияли.

— Тогда почему бы мне не пригласить вас на ужин? — с жаром предложил он. — Например, где-нибудь в Саутпорте.

— Ужин! — воскликнула она, взволнованная его предложением. — О нет. Нет, я никак не могу. Спасибо за приглашение, но нет… извините меня. Я только что заметила свою другую дочь. Орла! — воскликнула она и чуть ли не бегом бросилась к двери навстречу Орле. — Что ты здесь делаешь? — одним духом выпалила она.

Орла помахала тетрадкой, которую держала в руке.

— Пишу репортаж о базаре для газеты. Ты что, принимала участие в забеге на милю, мама? Ты запыхалась и красная, как морковка.

— Мне нелегко пришлось за лотком, вот и все.

— А где наша Фиона? Мне нужно знать, сколько денег она собрала, а потом я должна взять интервью у парня по имени Чарли Гловер. Он хочет организовать сбор средств для какого-то госпиталя за границей. — Она скорчила мину. — Когда-то я воображала, как беру интервью у кинозвезд и политиков, а вместо этого пишу репортажи о дешевом базаре. Знаешь, сколько я получу за это? — Она снова помахала тетрадкой. — Два пенса за строчку!

— Ой, прекрати жаловаться, дорогая.

Орла завидовала Фионе, ее активной общественной жизни, многочисленным друзьям и внештатной работе в университете Ливерпуля, где сестра сотрудничала в Студенческом союзе. По сравнению с этим Орла считала свою жизнь невозможно скучной, лишенной каких бы то ни было ярких событий, а дом Лэвинов на Перл-стрит — убогим и серым до крайности, который было стыдно даже сравнивать с домом на Стэнли-роуд.

— Спасибо, мам. Как ты меня понимаешь, — язвительно бросила она.

— Когда увидишь Фиону, скажи ей, что я возвращаюсь на Стэнли-роуд и заберу с собой Колина и Бонни. Похоже, им смертельно скучно. Кстати, вон твой Чарли Гловер, он собирается участвовать в лотерее.

Элис подогревала сосиски, когда домой вернулась Фиона, раскрасневшаяся и усталая.

— Мы собрали около двух сотен фунтов, — торжественно объявила она. — Где дети?

— Смотрят телевизор. Они сказали, что умирают с голоду, и я накормила их. В холодильнике мне удалось найти только одни сосиски, так что и нам я приготовила то же самое. Картошки у тебя тоже нет, одни замороженные чипсы.

— Мне надо купить продукты, — беззаботно отмахнулась Фиона. — Кстати, что ты сделала с бедным Чарли?

Элис уронила вилку в сосиски.

— Да ничего. Мы поболтали немного, вот и все. А что, он сказал, что я что-то с ним сделала?

— Нет, но он все время говорил о тебе, пока мы упаковывали инвентарь. Ты ему явно понравилась, однако когда я пригласила его на чай и сказала, что ты тоже придешь, он ответил, что тебе его присутствие не доставит удовольствия. — Она с укором посмотрела на Элис. — Почему он так сказал, а, мама?

— Он пригласил меня на ужин, а я отказалась. — Элис покраснела.

— Ну и дура!

— Я вовсе не дура, Фиона. Мне не нужно лишних неприятностей, вот и все. Я бы не знала, что сказать. Я вполне довольна тем, что сижу дома и смотрю телевизор.