Вышел Элвин. Тот самый, который, украв два с половиной миллиона, подставил ее. Тот, кто говорил, что любит ее, а на самом деле все время тянул руки к миллиардам.

– Да, это я, – начал Элвин. – Я с трудом получил разрешение на свидание с тобой…

– Его не будет, – произнесла Ольга. – Эй, охрана, я не желаю говорить с этим человеком.

– Думаю, что все-таки желаешь, – резко оборвал ее Элвин, поворачивая лицом к себе.

Он держал Ольгу за локоть, причем делал это намеренно больно. Его улыбка перешла в гримасу отвращения.

– Я принес кое-какие фотографии, документы и аудиопленку. Ты обязана меня выслушать, – продолжил он. – И ты сделаешь так, как прикажу я. Разумеется, если тебе дорога твоя жизнь.

Он насильно усадил ее на стул и включил пленку в диктофоне. Ольга начала слушать.

– Итак, ваша честь, обвинение с учетом всех фактов, которые вам известны, требует совсем немного, – говорил Мэрдок, сияя белозубой улыбкой. – Думаю, три пожизненных срока будут малой толикой, которая, разумеется, не сможет возместить ущерб, нанесенный миссис Маккинзи своими деяниями американскому обществу.

– Ваша честь, – попытался возразить Стивен, понимая тщетность своей попытки, – нам кажется, что столь суровая мера наказания ничем не обоснована, тем более…

– Видимо, мистер Ван Бьюккенен считает, что два трупа – это еще недостаточные основания для пожизненного заключения? – возвел глаза к небу Мэрдок.

Сарказм заместителя окружного прокурора возымел свое действие. Судья Ида Джоунз испытывала к Ольге противоречивые чувства. В начале процесса она сомневалась в ее виновности, но после череды доказательств, свидетельств, после того, как обвиняемая фактически сама созналась в содеянном, пройдя тест на полиграфе… Вне всякого сомнения, она виновна. А в этом случае…

– Дело «Народ штата Оклахома против Маргарет Льюис», – напомнил Мэрдок судье аналогичный случай. – Она получила три пожизненных срока за два убийства – своего мужа и его сестры – ради крупного наследства…

Судья Джоунз кивнула. Разумеется, она знала дело, ставшее хрестоматийным.

– Ольга Суворова-Маккинзи! – произнесла она, глядя на подсудимую. – Вы приговариваетесь к отбыванию двух пожизненных сроков в тюрьме федерального уровня с правом подачи прошения о помиловании после отбывания половины срока! – Она смягчила наказание – два пожизненных вместо трех.

«То есть после одного пожизненного срока!» – в душе воскликнула Ольга. Ну ничего, сегодня все решится…

Кимберли нежилась в ванне, заполненной пеной, когда услышала телефонную трель.

– Милый, принеси мне сотовый! – крикнула она.

Через несколько секунд около нее появился красавец-мексиканец Доминго, который уже в течение трех дней ублажал ее.

– Слушаю, – ответила Кимберли, а в то же время ее рука скользила по мускулистой груди Доминго все ниже и ниже. Добравшись до облегающих плавок, она нащупала то, что ей особенно нравилось в этом смуглом гиганте.

– Ким, это я, – услышала она голос Элвина. – Ольга получила два пожизненных. Заседание суда по пересмотру прав владения состоянием Клиффа и «Центурионом» назначено на четверг. Ты должна быть в Нью-Йорке…

– Я буду, братик, – сказала Кимберли, не переставая ласкать Доминго. – Но мне сейчас некогда. Чао!

Отбросив трубку на пол, она, вся в пене, как Афродита, стала в мраморной ванне.

– Мой мальчик, иди ко мне, – позвала она Доминго. – Тебе необходимо принять душ. Со мной!

И Ким привлекла его к себе, не переставая думать в опытных и страстных руках мексиканца о том, что меньше чем через неделю она получит два с половиной миллиарда и контрольный пакет акций «Центуриона».

– Крупную пташку везем, а, Джонни? – сказал один охранник другому.

– Точно, – подтвердил тот, поглощая свой чизбургер. – Эта русская вышла замуж за миллиардера, траванула его мамашу, а потом и его самого, заграбастала столько бабок, что в жизнь не истратит, и решила, что выйдет сухой из воды…

– Пусть теперь поразмышляет на досуге о превратностях судьбы, – гоготнул первый. – Ей дали два пожизненных.

– А она хоть и симпатичная, но стерва, – протянул Джонни, рыгая. – Черт, где же кола? Ты, что ли, вылакал все, бандит?

Внезапно тюремный фургон, перевозивший Ольгу к месту отбывания наказания, резко затормозил.

– Что такое, Сид? – крикнул Джонни водителю.

Тот, выругавшись, ответил:

– Какой-то урод врезался в опору моста, мы застряли.

– Черт возьми, – вздохнул Джонни. – Мне надо отлить, а по инструкции нельзя…

– Терпи, – рассмеялся его напарник. – А то баба еще сбежит, тогда нам головы пооткручивают…

Вдруг снаружи раздался какой-то скрежет. Ничего не понимая, Джонни окликнул водителя, но ответа не последовало. Присмотревшись, он закричал напарнику:

– Быстрее, это нападение! Связывайся с центром, у Сида из горла торчит какая-то хрень, наверное, его усыпили…

Но они не успели ничего предпринять, все помещение заполнил едкий белый дым. Охранники погрузились в глубокий сон.

Люди, работавшие снаружи, за тридцать секунд сумели автогеном разрезать стенку фургона. Оттуда выпрыгнула Ольга в респираторе, который ей передал высокий негр.

– Спасибо, ребята, – сказал он похитителям. – Вот еще тридцать штук…

Главный среди похитителей кивнул, взял пакет, и спустя несколько секунд они исчезли в машине, которая преграждала дорогу фургону.

– Быстрее, у нас мало времени, – произнес негр, указывая Ольге на неприметный черный джип с тонированными стеклами. – У нас есть всего две минуты, пока фургон не начали искать. Они его ведут по спутнику…

– А что с охранниками? – спросила Ольга, швыряя респиратор на асфальт.

– Не беспокойтесь, – рассмеялся ее освободитель, обнажая ослепительно белые зубы. – Они живы, как и водитель, очнутся часа через два…

Взревев, джип скрылся в противоположном направлении. Место для похищения было выбрано идеально: ни одного свидетеля.

– Вы на свободе, – вздохнул негр, когда их джип растворился в потоке машин. – За нами нет «хвоста». И теперь вам предстоит во всем хорошенько разобраться…

– Вы абсолютно правы, – сказала Ольга. – Мне нужно разобраться во всем. Настало время возмездия.

Уже сгущались октябрьские сумерки, когда красный «Рено» Стивена Ван Бьюккенена остановился около загородного дома, расположенного на достаточном удалении от основной трассы.