– Итак, господин эксперт, – он задал вопрос одному из полицейских экспертов, – каковы результаты экспертизы доверенного вам пузырька из оранжевого стекла? Того самого, который был обнаружен в кухне особняка Маккинзи. Того самого, на котором… Ладно, вы сами сообщите суду все обстоятельства…

– В нем содержится салицилат физостигмина, – ответил эксперт.

– И как вы думаете, это тот же самый алкалоид, который был похищен из клиники?..

– Ваша честь! – воскликнул Стивен. – Обвинение склоняет свидетеля к домыслам. Уважаемый эксперт не может знать, тот ли это яд или нет…

– Поддерживаю, – кивнула головой Ида Джоунз.

– Ваша честь, – с плотоядной усмешкой возгласил Мэрдок. – Мистер Ван Бьюккенен жестоко ошибается. Свидетель может, подчеркиваю, может на основе безошибочных фактов доказать тождество алкалоида из пузырька, найденного в доме Маккинзи, с тем физостигмином, который был похищен из клиники. А также с тем, которым были отравлены Клиффорд и Элеонора Маккинзи…

– Вы это можете, сэр? – несколько скептически осведомилась судья у эксперта.

Тот, заулыбавшись, ответил:

– О да, ваша честь…

– Тогда мы вас слушаем, – кисло произнесла Ида Джоунз. Она понимала, что участь Ольги и так решена, но не могла препятствовать попытке Мэрдока устроить очередное действо, где все внимание, восхищение и аплодисменты благодарной публики доставались одному человеку – ему.

– Дело в том, – произнес эксперт, уверенно вступая в сферу своих профессиональных знаний, – что спектральный анализ салицилата физостигмина, остатки которого обнаружены в клинике, был сопоставлен со спектральным анализом того вещества, от действия которого умерли Элеонора и Клиффорд Маккинзи, и со спектральным анализом того, что было в предъявленном нам на экспертизу оранжевом пузырьке. Они идентичны абсолютно…

– Каков шанс, что это совпадение? – спросил Мэрдок, победоносно глядя в зал.

– Один шанс на полтора триллиона….

– Триллион – это единица с двенадцатью нулями? – продолжил Мэрдок.

– Нет, сэр, – ответил эксперт. – Триллион – это десять в восемнадцатой степени, то есть с восемнадцатью нулями…

– Ага, – произнес довольный заместитель окружного прокурора. Он понимал, что огромное количество нулей завораживало присяжных, лишний раз утверждая их в виновности Ольги. – И еще вопрос… Чьи отпечатки пальцев были обнаружены на том самом пузырьке с физостигмином, которым были отравлены два человека?

– Миссис Ольги Маккинзи, – невозмутимо ответил эксперт. – На пузырьке сохранились отпечаток ее большого пальца и фрагмент указательного и безымянного. Предваряю ваш вопрос, сэр, – ответил он на красноречивый взгляд Мэрдока. – Вероятность того, что эти отпечатки принадлежат не миссис Ольге Маккинзи, одна на сто сорок миллиардов. Но так как численность населения планеты на данный момент меньше этого числа более чем в десять раз, то даже мысль о том, что произошла ошибка, нелепа…

– Спасибо… – лаконично заключил Мэрдок, кивая Стивену. – Свидетель в вашем полнейшем распоряжении.

В его голосе сквозили издевка и превосходство.

– Все готово, – сказал Джо Циммерман, подходя к Стивену Ван Бьюккенену. – Мы можем начинать.

– Одну минуту, мистер Циммерман, – ответил тот. – Моей клиентке надо собраться… Еще одну минуту…

Стивен подошел к Ольге, которая сидела на жестком стуле, глядя немигающими глазами на странный аппарат, установленный в серо-зеленой комнате.

– Ничего страшного, Ольга, – произнес он вполголоса. – Это детектор лжи, так называемый полиграф. Поверь мне, это наиболее действенный способ убедить всех, что ты невиновна.

– Да, – произнесла Ольга. Она чувствовала, что внутри ее все сжимается. Она осознавала, что только так, пройдя тест на полиграфе, сможет противостоять нападкам, проломить стену недоверия.

– Если ты не хочешь… – начал Стивен. – Но это же была твоя идея… Я сам виню себя, что раньше не додумался до этого… Но если ты чувствуешь, что не можешь…

– Не говори так, Стив, – оборвала его Оля. – Даже ты начинаешь сомневаться в моей невиновности. Я решила, и я пройду этот тест. Машину подкупить нельзя. Кстати, ты пригласил сюда журналистов? Я хочу, чтобы результаты были объявлены немедленно, едва только машина покажет, что я никого не убивала. Чтобы у Кимберли не было времени подтасовать данные или очередным щедрым чеком изменить их…

– Конечно, милая, – ответил Стивен. – Здесь журналисты из «Нью-Йорк таймс», «Трибьюн», «Лайф», пары иностранных газет и масса папарацци из таблоидов. Все они с нетерпением ждут…

– Наверное, делают ставки на результаты! – горько произнесла Ольга. – И не пытайся отрицать, я знаю, что ставят девять к одному на то, что я виновна и только пытаюсь затянуть время процесса, потому и предпринимаю отчаянный шаг, надеясь на чудо. Но я-то прекрасно знаю, что никого не убивала, ни Элеонору, ни Клиффорда.

– Показания полиграфа в качестве доказательства на процессе не учитываются, – сказал Стивен. – Но общественное мнение мы переломим в нашу пользу. Присяжные ведь тоже люди…

– Эту машину можно обмануть? – спросила Ольга, глядя, как ведутся последние приготовления.

– В принципе, возможно все, – честно ответил Стивен, – но для этого требуется особая тренировка и стимуляторы… А ошибаться он не может. Он показывает реакцию человека – давление, потоотделение, массу иных процессов в организме – на определенный вопрос. Человек реагирует подсознательно, практически инстинктивно, и держать под контролем давление, биение сердца, потоотделение или напряжение мускулов под силу только йогам со стажем…

– Никогда не интересовалась йогой, – вздохнула Ольга. – А жаль…

Само тестирование прошло гораздо более прозаично и быстро, чем Ольга представляла себе. На нее нацепили массу каких-то проводков, манжеток и других сенсоров, она расположилась в удобном кресле. Постепенно ее волнение прошло, хотя она чувствовала, что то и дело в ее сознании загорается какой-то красный огонь. Внешне она была спокойна, но что-то ее нервировало. Это просто страх, успокаивала она себя. Страх и ничего более. Страх, усугубляемый скромным завтраком и чашкой кофе со Стивеном. Но Оля знала, что ей нечего скрывать. Она невиновна и теперь сможет подтвердить свои слова реальными данными полиграфа.

– Ваше имя Ольга Суворова-Маккинзи? – задал ей первый вопрос Джо Циммерман.

– Да, – ответила Ольга. Она знала, что надо отвечать односложно.

– Вы родились в Советском Союзе?

– Да, – Ольга чувствовала, что у нее пересыхает во рту. Нервозность не спадала, а только увеличивалась. Она знала, что невиновна, но теперь это пугало ее не меньше, чем факт участия в убийстве.

– Вы закончили Московский государственный университет?