– Я могу сломать тебе шею прямо сейчас, – спокойно сказал Джейк. Его сердце колотилось от напряжения и усилий, которые требовались, чтобы удерживать Блэка одними ногами. Наручники глубоко врезались в кожу, и он почувствовал, как по рукам стекает кровь. – Решил сыграть крутого парня и угрожать моей команде? Только за это я должен был тебе врезать. Но ты еще и послал своего человека к Мэгги. Это было большой ошибкой. – Джейк сильнее надавил ботинком на шею Блэка. – Так вот, я объясню тебе еще раз, – сказал он любезно, как будто они сидели за бокалом пива, как настоящие приятели. – Если ты или кто-нибудь из твоих головорезов снова тронет Мэгги, ты будешь умолять меня остановиться.

– Будешь действовать, как в Голдлейке? – усмехнулся Блэк.

В тот миг, когда он произнес эти слова, Джейка охватил шок. И он не мог его контролировать. Блэк был готов к тому, что своими словами сломит оборону Джейка. Он повернулся, схватил Джейка за ногу и сильно оттолкнул ее. Джейк ударился о нижнюю часть скамьи, а Блэк вскочил на ноги, кашляя и краснея. По лбу стекала кровь, он вытер ее, стряхнув на землю.

– Чертово животное, – выпалил Блэк. – Я знаю о тебе все. Все о той неделе в пустыне.

Джейк старался скрыть свой гнев, но по торжествующему выражению лица Блэка он понял, что это ему не удалось.

Никто не должен был знать о Голдлейке. Миссия была полностью засекречена – по крайней мере, так думал он. Ярость скрутила его, и он изо всех сил боролся с воспоминаниями, которые всплывали в его голове. Сейчас он не мог не думать о прошлом. А именно этого и хотел Блэк.

Но Кайла! Джейку нужно было бороться за нее. Теперь, когда здесь не было Мэгги, на ее стороне не осталось никого, кто был бы готов сражаться за ее жизнь.

Блэк подошел к двери, резко распахнул ее и вышел. Джейк слышал, как он приказывает надеть наручники ему на ноги. Через несколько минут в комнату вбежал агент и заковал ему ноги, крепко затянув браслеты.

– Извини, – пробормотал агент, увидев раны на запястьях.

– Что с агентом Кинкейд? – вполголоса спросил Джейк. – Она уехала?

Агент – какой-то рыжеволосый парень – колебался. Затем он коротко кивнул Джейку и поспешил прочь, оставив его одного в мобильном подразделении. Джейк откинулся на спинку скамьи, насколько позволяли его оковы.

По крайней мере, Мэгги была в безопасности, вдали от этого безумия.

Но это означало, что только он мог теперь все исправить. Он позволил себе пять секунд, всего пять секунд беспокойства и гнева, а затем глубоко вздохнул и выпрямился в кресле.

Первый шаг: он должен был найти выход отсюда.

А потом он покажет Блэку, что он на самом деле за человек.

Она сошла с ума. Эта мысль кружилась в ее голове, пока она пробиралась сквозь лес. Деревья были отличным прикрытием, а заросшие тропы едва виднелись в темноте. Несколько раз она спотыкалась, а в какой-то момент чуть не упала, зацепившись ботинком за выпиравшую корявую ветку дерева. Но она продолжала пробираться сквозь подлесок. Она была настроена очень решительно. Это была самая большая ставка в ее жизни.

Было неприятно снова оказаться так глубоко в лесу. Она свернула с тропы, чтобы скорее добраться до цели. Мэгги никогда никому не признавалась в том, что избегает подобных мест. Она могла ходить по хорошо освещенным, ухоженным паркам, но не по лесным тропам. Это помогало ей не думать о своих окровавленных босых ногах, когда она в панике бежала по лесу и каждый шаг уносил ее все дальше и дальше от сестры.

Но теперь у нее не было выбора. Мэгги терпела, заталкивая поглубже свои воспоминания и чувство вины.

Эрику уже не вернуть. А Кайлу еще можно, у них еще было время, еще оставалась надежда. Только если ее план сработает.

Мэгги подошла к хижине с севера, где стояли только два офицера спецназа.

У журналистов, выстроившихся в очередь и нетерпеливо ожидающих развития событий, был наилучший обзор. Она добралась до самого дальнего склона, пригнувшись, чтобы не привлекать внимания спецназа.

Мэгги легла на землю, продолжив наблюдать за ними. Казалось, будто каждая клеточка ее тела пылала огнем. Одна ее часть хотела убежать, инстинкт самосохранения взывал к потерянной двенадцатилетней девочке, до сих пор жившей внутри ее, а не к той женщиной, которой она стала. Она не должна была этого делать. Ее отстранили от дела. Никто не стал бы винить ее в трагедии.

Но если она хотя бы не попытается что-то сделать, чтобы ее предотвратить, то больше никогда не сможет смотреть в глаза Джейку без чувства стыда.

Она отказывается быть трусихой. Она будет храброй, как умоляла ее Эрика. Сумасшедшей, но храброй.

Притаившись в кустах, Мэгги выжидала, когда оба спецназовца отвернутся. Она вскочила, радуясь, что ноги горели от напряжения, а не дрожали от страха. Ей надо было собрать всю свою силу, всю скорость. Нужно было действовать, и быстро.

Мэгги двигалась быстро и уверенно, хотя и не чувствовала себя так. Все ее тело было напряжено в ожидании выстрела. Ветки и сухие сосновые иголки хрустели у нее под ногами, когда она бежала к хижине.

Боже. Боже. Боже. Это полное безумие. Ее план противоречил всему, чему ее учили. Но ей было все равно. С Блэком, руководившим теперь операцией, многое находилось под угрозой. И она должна была положить этому конец, а этот план – единственный способ, который она смогла придумать.

Джейк пришел бы в ярость, узнай, что она делает. Мэгги надеялась, что он не станет винить ее, что не сильно разозлится – потому что, если этот безумный план сработает, она будет нуждаться в его помощи.

– Эй!

Они заметили ее. Мэгги напряглась, но продолжала уверенно идти. Она точно знала, что в любую секунду пуля может пронзить ее спину, плечо, череп. Ее желудок болезненно сжался от страха, но она даже не посмотрела вверх – если бы посмотрела, то не смогла бы идти дальше. Она продолжала движение, сосредоточив все свое внимание на двери.

Не останавливайся, сказала она себе. Люди нерешительны, когда чем-то удивлены, даже если так хорошо обучены, как команда «Омега». Спецназ знал, кто она такая, поэтому не будут в нее стрелять. Наверное.

Боже, пожалуйста, не дай им застрелить ее! Слава богу, что есть пресса – они записывали все происходящее. Блэк не отдал бы приказ открывать стрельбу, зная, что это будет в прямом эфире… или дал бы?

Заметив ее, журналисты в растерянности зашептались, а затем начали кричать. От страха сердце Мэгги ушло в пятки, она поняла, что все камеры снимают ее. Что ее безумие видит весь мир. Ей просто нужно было добраться до двери. И все. Оставалось всего несколько шагов.

– Мисс Кинкейд! – раздался голос Блэка в мегафоне. Мэгги вздрогнула, но даже не оглянулась на него и ускорила шаг. Она знала, что он здесь. Знала, что он в ярости. Ей нельзя было видеть его в таком состоянии. К черту его и ЦРУ. Кайла ничего для них не значила: они заботились только о том, чтобы скрыть свои собственные дела.