Очередной вопрос:

– Арман знает?

Сердце замерло в ожидании ответа.

– Нет, конечно. Для него я сейчас изо всех сил ищу нашего друга Рана. – Еще одно незначительное исправление. Пентаграмма была податливым воском в руках своего создателя. – Но я ему потом все объясню. Он поймет.

А еще говорят, близнецы чувствуют друг друга.

Я переступила с ноги на ногу. Мышцы уже начинали ныть, но садиться в заботливо оставленное для меня кресло не хотелось. Это означало подчиниться. Сдаться.

– Зачем нужно было его подставлять? Нельзя было выбрать кого-то другого на роль козла отпущения?

Бросив на меня сочувственный взгляд, Жеанд еще раз оценивающе осмотрел свое детище и остался доволен.

– Жертвовать другом в изначальный план не входило. Соня, я не монстр. – Это уверение из уст психа, который угробил стольких молодых адамасов, звучало странновато. – Виновным должны были считать Орберта. Я хорошо над этим поработал. Но в последние годы все складывалось так удачно, что я расслабился, упустил контроль над одной из пентаграмм, допустил еще несколько мелких ошибок. Если честно, сильно удивляюсь, как меня тогда не вычислили. Но валить все на Орберта было уже нельзя, нужен был новый виновный. А поскольку Ран все равно умирал, я решил обойтись без лишних жертв.

– И добить лучшего друга, – не удержалась от легкого укола я.

– Его убивают рахайлы, я тут совершенно ни при чем, – пожал плечами этот двинутый, выискивая что-то на полках. – Наоборот, вытащил его из камеры, не дал сжечь его разум.

– Потому что там могли найти доказательства его невиновности!

– И еще то, что сам Веоран не захотел никому показать. Ты ведь знаешь, что это, да, Ассони?

Поединок взглядов я позорно проиграла.

Чувство времени у меня оказалось не лучше, чем ощущение пространства. Мгновения растягивались и казались часами. А может, действительно были ими. Как будто я сижу в этой клетке уже целую вечность. Жеанд готовился к завершающей части своего плана: нарисовал серебристым цветом круг под пентаграммой, затем узор в нем, выставил свечи, какие-то чаши… Иногда мы перебрасывались парой фраз. То есть я дурела от осознания безысходности и задавала очередной вопрос или пыталась уколоть его словами. Сапфир отвечал неизменно спокойно, с непоколебимой уверенностью в правильности своих действий. И даже женские слезы, прежде безотказное оружие, должного эффекта не произвели. Злокозненный маг посмотрел на это мокрое дело, послушал мои всхлипы, затем вытащил откуда-то жестяную коробку с самым лучшим шоколадом и сунул ее в мою камеру.

Прикасаться к угощению, естественно, не стала.

А он оценил мое упрямство, уважительно хмыкнул и ушел.

Порталом. Вот как, оказывается, он попадал сюда в обход рахайл. Отсюда и полная уверенность в том, что тайное убежище не найдут: чтобы открыть портал, нужно точно знать, где свободное пространство, иначе можно и в каменную глыбу впечататься. Сам-то Жеанд наверняка создал первоначальный вариант своей умной пентаграммы где-то в другом месте и отправил ее на поиски идеального «рабочего пространства».

Я прошлась по своей камере, внутренне вздрагивая от звука собственных шагов. Попробовала коснуться решетки – получила ожог на пол-ладони и сноп искр в воздух. Попыталась колдовать, но не преуспела. Поверхностных начальных знаний было недостаточно, чтобы на равных тягаться с талантливым магом, который вырос среди адамасов, усердно учился, потом преподавал. Драконица, та вообще пребывала в таком ужасе, что я ее почти не чувствовала.

Она уже однажды умирала. И повторять этот опыт не имела никакого желания. Не в расцвете лет, во всяком случае.

Боль отрезвляла, помогала схватиться за реальность, не позволяла скатиться в истерику. А еще – отрешиться от мыслей о Веоране, который где-то там меня ждет. И, возможно, как раз сейчас мучительно умирает, не дождавшись. Вдруг он думает, что я его предала?

А я оказалась просто бестолочью, которая не нашла правильную дорогу.

Глупо и слишком самонадеянно было думать, что найду.

Что же делать? Должен быть какой-то выход… Но его нет.

Пропажу мою обнаружат нескоро, мы с мамой сделали все, чтобы так оно и было. А она сама догадается ли? Сумеет ли как-то помочь? Это было бы слишком хорошо, а у меня сейчас явно полоса невезения. И если бы дело было только в Жеанде! Эти адамасы уже мертвы, пусть бы проводил свой ритуал, разобраться с ним и потом можно. Но где-то в этих же пещерах погибает Ран…

И мы опять вернулись к тому, с чего начали.

Опустившись на пол возле кресла, я заскользила взглядом по полкам. Сосчитала камни. Их набралось шестнадцать. Жеанд точно псих! Такие большие, чистые, сияющие. Слишком прекрасные, чтобы существовать на самом деле. И эта аура… нежизни, что ли, огромного зла, которой был пропитан, кажется, сам местный воздух.

По ощущениям, прошло достаточно много времени, прежде чем Жеанд вернулся.

Надежду в моем взгляде он сразу засек и насмешливо прищурился.

– Тебя еще даже не ищут. В академии все уверены, что дочка гостит у мамы.

Камни заняли места в чашах. Показалось, будто воздух угрожающе завибрировал.

– И что потом?

Я подтянула к себе колени. От холода зубы стучали. Сидеть на каменном полу было не лучшей из идей, но упрямство не давало перебраться в кресло.

– Лето мы с братом собирались провести в одном из человеческих королевств. Поскольку до первого экзамена у нас еще есть несколько дней, я вечером предложу ему перенестись туда и осмотреться. В конце концов, немного развеяться. Он, конечно, посопротивляется, но я уговорю. Там нас будут ждать симпатичный домик и заманчивое предложение от местной академии. От которого тем более нельзя будет отказаться, когда я расскажу Арману, что здесь натворил и почему нам нельзя вернуться. Он всегда на моей стороне, так что…

Приличный план. Насчет Армана не знаю, я теперь почти ни в ком не уверена, но Алмазная академия, к примеру, дает своим сотрудникам защиту от всех и всего. Некромант, которого зачем-то приютил ректор, я слышала, вообще разыскивается в шести королевствах.

Уйдет. Скорее всего, уйдет.

Тогда какая ему разница?

– Спаси его! – взмолилась я. – Лучше меня во всем обвини. Клянусь, я не буду сопротивляться!

Кривым ножом Жеанд полоснул по запястью и, пока добавлял немного крови в каждую чашу с камнем, успел бросить на меня полный неподдельного сочувствия взгляд.

– Ты забыла, что Веоран и так загибается.

– Есть способ его вылечить!

Содержимое последней чаши было обрызгано кровью. Жеанд приложил к порезу тот же нож плоской стороной, изрисованной черными узорами, и ранка не то чтобы затянулась, но кровь остановилась.

– Очень интересно, но у меня мало времени, – отмахнулся от меня бывший друг. – Поэтому все останется как есть.