Я свернул в сторону Дракенсберга, решив провести несколько дней в Натальском Национальном парке. Здешний заповедник порадовал меня великолепной гостиницей, которая по уровню комфорта могла бы поспорить с любым из дурбанских отелей. К несчастью, погода подкачала: все время не переставая лил дождь — необычное явление для здешних мест — и я не смог, как планировал, подняться на вершину Берга. Зато во время очередной грозы (помню, гремел гром и сверкала молния) я выловил в притоке Тугелы настоящую лох-левенскую форель!

Оказавшись на территории Свободного государства, я остановился в городке с названием Гаррисмит. Он был заполнен толпами веселых людей, которые только и говорили, что о поло, шерстяных одеялах и ежегодных скачках на вершине горы Платберг.

В тот день, когда я поехал к обзорной площадке, опять шел дождь. Не лучшее время для прогулки, но мне хотелось увидеть место, где партия Пита Ретифа дожидалась своего предводителя, отправившегося на поиски Земли Обетованной. Мне говорили, что в хорошую погоду отсюда открывается незабываемый вид на зеленые долины Наталя. Увы, все, что мне удалось рассмотреть, — хмурые скалы, объятые дождевыми тучами. На одной из этих скал прелестная Дебора Ретиф начертала зеленой краской имя своего отца. Надпись сохранилась и поныне — под смонтированной стеклянной витриной различимы зеленые буквы. Насколько мне известно, это единственная надпись, оставшаяся после вуртреккеров.

Далее мой путь пролегал по огромной плоской равнине с зелеными холмами, видневшимися на горизонте. То и дело попадались маленькие живописные фермы, стоявшие в окружении деревьев. Легкий ветерок медленно вращал алюминиевые водяные колеса, на перекрестках стояли молочные бидоны, приготовленные для отправки на маслобойные фабрики. Я приехал к Бетлехему — очаровательному городку, получившему свое имя от вуртреккеров. Здесь располагался птичий заповедник, похожий на те, что можно видеть у нас на Камберлендских озерах. Полюбовавшись на местных пернатых, я отправился дальше и вскоре въехал в горное ущелье с названием Золотые Ворота. И все это время слева от меня маячили земли Басутоленда, напоминавшие диковинную помесь Уэльса со Швейцарией. Наконец ближе к вечеру я на время покинул Союз и устремился в Масеру, столицу британского Басутоленда.

Так уж сложилось, что эта обширная область в политическом смысле не принадлежит Южно-Африканскому Союзу. Официально она считается территорией представительства высокого комиссара и, подобно двум другим британским протекторатам — Свазиленду и Бечуаналенду, — подчиняется министерству по делам колоний. В Южной Африке давно ведутся разговоры о том, что пора привести политику в соответствие с географией и включить данную территорию в состав Союза.

Весь следующий день я ехал по самой замечательной фермерской стране, какие мне только доводилось видеть, и к вечеру прибыл в Блумфонтейн, столицу Свободного государства. Передо мной тянулись длинные, хорошо освещенные проспекты. Перед зданием почтамта был установлен фонтан с подсветкой. Он радостно посылал в воздух разноцветные струи — красные, оранжевые, голубые — очаровательное напоминание о том, что имя Блумфонтейн переводится как «Фонтан цветов».

После обеда я созвонился со своим другом, жителем столицы, и он предложил совершить прогулку на Военный холм — возвышенность, у основания которой раскинулся Блумфонтейн. Вскоре мы уже катили по извилистой пятимильной дороге, ведущей к вершине холма. Поскольку ярко освещенные улицы остались позади, здесь было довольно темно, вдоль обочины тянулся невысокий кустарник. На очередном повороте мы едва не наткнулись на какое-то крупное животное. Кажется, это был буйвол. Он промелькнул темной массой в свете наших передних фар и скрылся в придорожных кустах. А еще через несколько ярдов пришлось сбросить скорость, чтобы пропустить пару зебр, которым вздумалось пересечь дорогу. Животные эти выглядели более ручными, нежели пони в Нью-Форесте.

Поднявшись на вершину, мы вышли из машины и направились к обрыву, чтобы полюбоваться панорамой вечернего города. Весь Блумфонтейн лежал перед нами, как на ладони. Центральные магистрали протянулись строго параллельными яркими линиями. Южные пригороды тоже были обозначены скоплением мерцающих огней, а за ними начиналась непроглядная темень — там раскинулся безлюдный вельд. Некоторое время мы следили за жуком-светляком, который медленно полз в темноте, — это ночной поезд приближался к столице Свободного государства. На наших глазах с блумфонтейнского вокзала вышел еще один, встречный поезд и направился на север, к Йоханнесбургу.

2

Утром я вышел из гостиницы, чтобы прогуляться по городу и составить впечатление о Блумфонтейне. Это оказалось несложным, поскольку город невелик и отлично спланирован. Я сразу же окунулся в атмосферу преуспеяния и уверенности, которая характерна для столицы Свободного государства. В этом городе ощущается какая-то особая свежесть и энергия. И, как мне кажется, тому есть два объяснения. Во-первых, Блумфонтейн — высокогорный город. Он располагается на высоте четыре тысячи футов над уровнем моря, то есть почти на сто футов выше, чем наш Бен-Невис. А во-вторых, городу очень повезло с архитекторами. Здесь нет ни одного общественного здания, которое бы не сочетало социальную значимость с привлекательным внешним видом.

В значительной степени красота и гармония столицы объясняются тем, что создатели города не увлекались внешней помпезностью, а строго придерживались архитектурного стиля, который наилучшим образом подходит для Южной Африки. Меня чрезвычайно порадовало маленькое здание парламента «Раадзаал», построенное в середине девятнадцатого столетия и сохранившееся в первозданном виде. Оно представляет собой не огромный семитский зиккурат, а маленький образец классической архитектуры, во всей своей красе перенесенный на просторы Верхнего Вельда. Две другие достопримечательности Блумфонтейна — это здания Верховного и Апелляционного судов.

Прежде я уже писал о значении бычьей повозки в истории Южной Африки. Полагаю, что без этого изобретения развитие Африки было бы попросту невозможно. Что интересно, вагоны наложили свой отпечаток и на архитектуру южноафриканских городов. В давние времена, когда только возникали первые поселения, улицы в них прокладывались достаточно широкими — чтобы могла развернуться полная бычья упряжка (кстати сказать, достаточно громоздкое сооружение). Это было необходимым условием, и следовали ему неукоснительно. Данное правило сильно облегчило жизнь грядущим поколениям архитекторов. Когда первоначальные деревни начали разрастаться — сначала в скромные поселки, а затем и в крупные города, — строителям не пришлось сносить целые акры тесных «муравейников» с узенькими кривыми улочками (что, как мы знаем, представляло серьезную проблему в Европе).

Блумфонтейн является юридической столицей Союза, здесь расположена высшая судебная инстанция государства — Апелляционный суд. Многие южноафриканцы верят, что когда-нибудь нынешней системе «двух столиц» придет конец и в стране установится единовластие. В этом случае Блумфонтейн имеет хорошие шансы стать единственной законной столицей Союза. Располагаясь в самом центре государства и обладая выигрышной планировкой (ибо что может быть лучше, чем Военный холм в качестве акрополя?), Блумфонтейн стал бы во всех отношениях безупречной столицей.