Оппозиция атаману, проявившая себя еще в августе, значительно усилилась. Те, кто критиковал его за германскую ориентацию, почувствовали себя увереннее после победы Антанты. Те, кто критиковал за самостийность, подняли головы после подчинения Деникину. Недовольство усиливалось неудачами на фронте. А главное, хитрые казаки Войскового Круга были себе на уме. Они посадили Краснова в атаманы, рассчитывая, что он и порядок сумеет навести, и с германцами договориться. А теперь, покумекав, приходили к выводу, что атамана-то лучше сменить. И союзники, мол, помогут вернее. И с Деникиным отношения получше будут.

Подходящая кандидатура была — Африкан Богаевский. Брат Митрофана Богаевского, убитого большевиками помощника Каледина. Прошел с Корниловым и Деникиным Ледяной поход. У Краснова был председателем Совета управляющих (министров), отстаивая даже при немцах «союзную» и общероссийскую ориентацию. Чем плохой атаман для переменившейся ситуации? Начались выступления в печати, интриги. Раздавались требования об экстренном созыве Войскового Круга. Атаман отклонил их, чтобы внутренние потрясения не усугубили фронтовой катастрофы. Но если не удался экстренный созыв, то 14.02 все равно должна была открыться очередная сессия. Круг повел атаку не прямо на атамана. Юридически он был неуязвим, т. к. атаман выбирался на 3 года. Поэтому Круг навалился на командование Донской армии — ген. Денисова и его начальника штаба Полякова. Денисов был, несомненно, талантливым военачальником и отличным организатором, но отличался крайним честолюбием и самолюбием. Его называли "донским Бонапартом". Создав и выпестовав Донскую армию, ревниво оберегал ее от «чужих». Любое подчинение казалось ему ущемлением собственных прав, На него точили зуб многие. Донские старики — считая слишком молодым для командования, федералисты — считая главной опорой сепаратизма. И многие офицеры, которых он выгонял из армии за пьянство, трусость, лихоимство. А кое-кого и за "плохую отчетность" или "агитацию против атамана". Пока армия одерживала победы, он был неуязвим. Как только она стала разваливаться, на него спустили всех собак.

Круг высказал недоверие Денисову и Полякову, потребовал их отставки. Краснов попытался использовать прием, уже выручавший его в сентябре, — заявил, что выраженное недоверие он всецело относит к себе, поэтому отказывается от должности атамана. А оппозиция только этого и ждала. Большинством голосов отставку Краснова приняли. Согласно законам Войска Донского, власть временно перешла к председателю Совета управляющих Богаевскому, а потом он был избран в атаманы официально. Командование армией возложили на ген. Сидорина. Надо сказать, далеко не самый удачный выбор. Был он деятелем достаточно безответственным, да и за воротник заложить любил.

Отставленный Краснов встретился с Деникиным. Главнокомандующий посочувствовал "Как жаль, что меня не было, я бы не допустил вашей отставки".

Он считал, что в любом случае смена руководства в критический момент не может быть полезной. Но вмешиваться в свершившееся не стал. Формально — из-за своего обещания не лезть во внутренние дела Дона. А реально ему, конечно, было удобнее работать со своим старым соратником Богаевским. Краснову же, говорившему немцам одно, союзникам другое, Деникину третье, казакам четвертое, командование Добровольческой армии не могло доверять. Экс-атаман уехал в Батум к своему брату-ученому. (Кстати, создателю и первому научному руководителю знаменитого Ботанического сада на Зеленом Мысу.) Впоследствии Краснов работал при штабе Северо-Западной армии Юденича.

А Деникин посетил заседание Круга, где выступил с речью. Он сказал:

"Настанет день, когда, устроив родной край… казаки и горцы вместе с донцами пойдут на север спасать Россию, спасать от распада и гибели, ибо не может быть ни счастья, ни мира, ни сколько-нибудь сносного человеческого существования на Дону и Кавказе, если рядом будут гибнуть прочие русские земли. Пойдем мы туда не для того, чтобы вернуться к старым порядкам, не для защиты сословных и классовых интересов, а чтобы создать новую светлую жизнь всем: и правым, и левым, и казаку, и крестьянину, и рабочему".

Вторжение красных на Дон постепенно замедлялось. Группировка, собранная Красновым и Денисовым у Каменской, нанесла контрудар зарвавшимся большевикам, обнаглевшим настолько, что продвигались походными колоннами, даже не высылая охранений. С Северного Кавказа начала подходить долгожданная помощь. От Владикавказа был повернут на Дон казачий корпус Шкуро. 23.02 он вступил в Новочеркасск, встреченный бурным ликованием жителей. Начал организацию добровольческих партизанских отрядов из молодежи — студентов, юнкеров и гимназистов — ген. Семилетов. И природные условия, принесшие казакам столько бед, начали играть им на руку. После суровой зимы наступили сильные оттепели и ранняя, бурная весна. Дороги превращались в месиво. Разливались реки, создавая на пути красных естественные преграды. Наступление большевиков остановилось на рубеже Северного Донца. От сильной еще недавно Донской армии на правый берег отступило всего около 15 тысяч человек.

То, что коммунистическая власть опиралась на "союз рабочих и крестьян", чистейшая" чепуха. Опиралась она на них за линией фронта, у белых, умело возбуждая недовольство и поддерживая борьбу с властями в любых формах. А у себя «дома» как она могла опираться на крестьян, ограбленных продразверсткой, загоняемых в коммуны и совхозы? Рабочие? Да на шута она нужна была рабочим с голодом, нищетой, разрухой? В апреле в Москве по «рабочей» (т. е. высшей, не считая совнаркомовских) карточке полагалось 216 г хлеба, 64 г мяса, 26 г постного масла, 200 г картошки. Если удавалось отоварить. Из-за развала хозяйства в марте забастовали рабочие астраханских заводов «Этна», "Вулкан", "Кавказ и Меркурий". 14.03.19 по приказу уполномоченного из Москвы К. Мехотина десятитысячный митинг рабочих оцепили войсками. Около 2 тысяч положили на месте огнем пулеметов. Остальных, с ужасом разбегающихся из города, преследовала и рубила конница. Любопытно, что членом РВС новой 11-й армии, производившей побоище, был "друг рабочих" С. М. Киров.

1.04.19 Ленин телефонограммой требовал от ВЧК принять "самые срочные и решительные меры против призывов к забастовкам". В апреле была крупнейшая забастовка в Туле. Как уж ее подавляли! Дзержинский направил председателю тульской ЧК директиву:

"Необходимо во что бы то ни стало поднять производительность заводов в самый короткий срок… Надо применить все меры репрессий по отношению к тем, которые мешают поднятию производительности".

Бастовали в Москве, Петрограде, Брянске. Мы уже знаем, что именно рабочие скинули власть большевиков в Мурманске, Ижевске, Воткинске, Закаспийской области. Так что опора на них — только миф.

Не союз, а стравливание между собой различных слоев населения стало опорой советской власти, голодных рабочих науськивали на якобы сытых крестьян, "гноящих хлеб", крестьян и казаков — на «контрреволюционные» волнения в городах — "в то время, как мы тут кровь проливаем, они там, в тылу, нам в спину целятся!", крестьян и рабочих — на "опричников"-казаков. Латышей бросали под Казань, донцов — под Смоленск, башкир — под Петроград. Автономистов восстанавливали против сторонников "единой и неделимой", а потом били самих за "предательство интересов России". Анархию натравливали на сторонников порядка, а потом давили анархию за беспорядки.