— Илья! — попросил он. — Посерьезнее!

— Ладно, стрелять не будем! Рота входит в зал, я становлюсь перед Госсоветом и заявляю: «Господа, караул устал! Сколько можно болтать, когда Отечество в опасности! Неужели не ясно, что Гордей Иванович Ливенцов — единственный человек, который спасет Отчизну? У фронтовиков другого мнения нет! Назначайте его председателем Временного правительства, поручите сформировать кабинет и созвать Учредительное собрание. После чего можете самораспуститься!»

— Если учесть, что говорит это человек, настолько популярный в народе, что стоит ему только крикнуть… — продолжил Яков. — Ты в самом деле это сделаешь?

— Если позовешь!

— Илья! — Он обнял меня так, что кости затрещали.

— Задавишь! — сказал я.

— Только не тебя! — засмеялся он. — В правительство войдешь?

— У меня дембель! — возразил я.

— Чем займешься? — удивился он.

— Куплю ферму, привезу трактор из России и буду землю пахать. Давно мечтаю! Найду себе вейку — вдову с тремя детьми, женюсь…

— Почему с тремя? — удивился Яков.

— Своих детей когда еще сделаешь, а тут готовые!

Мгновение он смотрел изумленно, а потом расхохотался.

— Я думал: всерьез! Ты — да землепашец!

— Почему бы и нет?

— Хватит шутить! Не уезжай из Петрограда в ближайшие дни!

— Чего не сделаешь для хорошего человека! — Я встал.

…Заседание Госсовета состоялось ровно через неделю. Эти дни мы провели с пользой: тренировались. Офицеры роты поначалу удивились, а когда я рассказал, для чего все, долго смеялись. Как предусматривалось планом, рота встала у дворца. Солдаты в камуфляже, касках и с автоматами прибыли с раскрашенными лицами — как в засаду. Непривычному взгляду вид их был дик и страшен. Командир роты стоял без раскраски, но явно навеселе. Стоило очередному сенатору приблизиться, как он восторженно орал: «На кар-ра-ул!» Солдаты били затыльниками прикладов в брусчатку, вертели автоматами с примкнутыми штыками, гнусно при этом ухмыляясь. Сенаторы пугались и шарахались. В зал входить мне не пришлось…

Горчаков щелкнул каблуками и поклонился.

— Проходите, Николай Сергеевич, — сказал Зубов. — Присаживайтесь!

Князь последовал приглашению.

— Дело, по которому я вас пригласил, государственное, но касается лично вас! — сообщил полковник.

Горчаков поднял брови.

— Именно так! — подтвердил Зубов. — Вы будете удивлены, но постарайтесь сдерживать чувства!

Князь наклонил голову в знак согласия.

— Вы хорошо осведомлены о прошлом вашей супруги?

— Лизы? — удивился Горчаков. — Разумеется! Осиротела в раннем детстве, росла у дальних родственников. Обучилась ремеслу портнихи и приехала в Петроград. Здесь мы и познакомились.

— О родителях она рассказывала?

— Она их плохо помнит. Я же говорил: в раннем детстве…

— Да! — сказал Зубов. — Печальная история. Родители Елизаветы Трофимовны действительно умерли. Правда, случилось это совсем недавно.

— Что вы хотите сказать? — насторожился князь.

— Они отошли в мир иной, не зная, что их единственная и горячо любимая дочь жива, здорова и проживает в Петрограде. Они оплакивали ее всю жизнь. Настоящая Елизавета Трофимовна Миловидова умерла в юном возрасте.

— Господин полковник!..

— Вот! — Зубов протянул князю бумагу. — Свидетельство о смерти! Читайте!

— Ничего не понимаю! — сказал Горчаков, откладывая документ. — Ошибка какая-то!

— Отнюдь нет! — заверил полковник. — Документ подлинный. Выдан приходским священником на основании нашего запроса. Отпевание рабы божьей Елизаветы прошло по всем канонам, прах ее покоится в могилке на городском кладбище, о чем свидетельствует надпись на памятнике. Вот снимок! — Зубов выложил перед князем фото. — Убедитесь!

— Простое совпадение! — сказал Горчаков, отодвигая снимок. — Мало ли схожих имен!

— Разумеется! — сказал Зубов. — Всякое случается. Только станица Привольная, где родилась госпожа Миловидова, не слишком населена, чтобы в один и тот же день, месяц и год в ней родились две девочки с одинаковыми именами и фамилиями. А в свидетельстве о рождении Елизаветы Трофимовны значится именно Привольная.

— Что вы хотите сказать? — нахмурился Горчаков.

— То, что люди в сельской местности просты и доверчивы. Когда к приходскому батюшке в отдаленной станице обращается приезжая барышня с просьбой на основании церковной записи о крещении выдать ей дубликат свидетельства о рождении взамен утерянного оригинала, он будет рад оказать такую услугу, тем более что она не бесплатная. Священник не станет изучать предъявленный паспорт — он ведь не жандарм: заглянет — и только. А барышня, получив свидетельство, обратится в полицейский участок с прошением выдать новый паспорт взамен утерянного. И ей его непременно выдадут: свидетельство о рождении подлинное! Так совершенно посторонний человек становится Елизаветой Трофимовной Миловидовой.

— Вы забываете о родителях! — возразил Горчаков. — Не может быть, чтоб приходской священник не знал о смерти их дочери!

— Как ему знать, если через год после рождения дочери Миловидовы переехали в город, где настоящая Елизавета умерла?

Князь задумался. Лицо его при этом оставалось бесстрастным.

«Хорошо держится! — подумал Зубов. — Я бы на его месте уже кричал!»

— Если Лиза не тот человек, за которого себя выдает, остается узнать, кто она на самом деле, — сказал Горчаков.

— Совершенно справедливо! — согласился Зубов. — Взгляните! — Он выложил на стол большую фотографию.

— Что это? — удивился князь.

— Выпуск математического факультета Московского государственного университета. Каждый такой снимок обходится моему ведомству в сто рублей золотом, но он того стоит. Чтоб вы не мучились: второй ряд, слева!

— Не рассмотреть! — сказал Горчаков.

— Изображение мелковато. Мы его увеличили. Пожалуйста!

Князь взял фото, внимательно рассмотрел и без слов бросил на стол.

— Людмила Дымковская! — сказал Зубов. — Отличница, спортсменка, любимица преподавателей, комсомолка. Вас не смущало, князь, что для простой портнихи ваша супруга великолепно образованна?

— Моя жена — умная женщина!

— Полностью с вами согласен!

— Хорошо! — сказал Горчаков. — Пусть Лиза на самом деле и не Лиза, а некая Людмила Дымковская. Пусть она тайно пробралась из Союза в Новую Россию и здесь обманным путем получила паспорт. Не самый благородный поступок, конечно же, но вполне понятный. Тысячи жителей Союза желают сбежать в Новую Россию и жить в ней. Лизе это удалось, только и всего.