Был конец. Его просто подкараулили на пороге собственного дома, чтобы на веки вечные забрать туда, откуда даже грядущее, по словам жреца, царство Повелителей Ужаса выглядело чуть ли не Вышним Миром!

— Рольф! — появившаяся первой темная фигура двинулась навстречу князю. — Пойдем с нами, Рольф! Мы пришли за тобой!

Князь, глухо мыча, замотал головой. Пятиться ему не давала по прежнему упертая в спину ладонь жреца.

— Рольф! — подала голос вторая фигура. И князь почувствовал, что его не держат ноги. Он узнал этот голос! Узнал, несмотря на то, что звучал он до неузнаваемости глухо, и слышались в нем такие нотки, которых при жизни обладательницы этого голоса Рольф никогда в нем не слышал. И все же он узнал, потому что ждал этого. Все-таки что-то из его кошмаров оказалось правдой.

— И-и-ирина?! — трясущимися губами пролепетал Рольф. И его вдруг окатило волной долгожданного спокойствия. Раз в борьбе не было смысла, то не стоило и продолжать эту борьбу. Когда-то он совершил то, чему нет прощенья, теперь настало время ответить за свои дела.

Это было правильно. И совсем не страшно… Это несло облегчение, которого Рольф не знал вот уже много-много лет…

Князь почувствовал: исчез страх, давным-давно свивший гнездо в его душе. И на душе стало легко и как-то непривычно пусто. Остались только печаль и сожаление. Рольф грустно улыбнулся и почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Темная фигура приблизилась, и за ее спиной, заслоняя и так почти уже растворившийся в ночи лес, раскрылись два непроницаемо черных… крыла? Странно, но Рольфу показалось, что это даже красиво.

— Рольф! — знакомый и такой родной когда-то голос звал его туда, где он уже давно должен был оказаться.

— Ирина! — голос князя больше не дрожал. Он протянул руку и шагнул навстречу готовой его обнять черной пустоте с человеческими очертаниями.

Точнее говоря, Рольфу только показалось, что он шагнул вперед. Да и то лишь на мгновенье. Не терявший бдительности жрец ухватил князя сзади за плащ и, рванув его на себя, не дал охваченному слезливым самосожалением Рольфу ни на вершок сдвинуться с места. Резкий рывок встряхнул Рольфа и вернул ему способность более-менее трезво соображать. Князь осознал, что только что собирался сделать, и страх навалился на него с новой силой.

Посланец Нижнего Мира раздраженно дернул «крыльями», и лес огласился злобно-разочарованным шипением. Темная фигура, пригнувшись к земле и шире распахнув крылья, надвинулась на окончательно потерявшего самообладание Рольфа, но тут вперед выступил жрец. За то время, что князь потратил на переживание бури чувств от встречи с собственным ожившим кошмаром, Инциус, стоя у него за спиной, успел вполголоса пробормотать длинную фразу на языке, который большинством людей Тридолья был уже давно и прочно забыт.

Однако любой мало-мальски сведущий в волшебстве человек без колебаний опознал бы в речи жреца язык Хэльве — тот самый древний язык, которым были написаны все известные людям колдовские книги. Больше того! Сказанная, или точнее, пропетая Инциусом фраза была не чем иным, как началом боевого заклинания. Сложного заклинания, доступного далеко не всем, даже признанно-сильным колдунам!

Было, по меньшей мере, странно слышать подобное из уст жреца, а тем более жреца пятой ступени посвящения, но сути дела это не меняло: Инциус призывал себе в помощь силы, борьбу с которыми он прилюдно объявлял чуть ли не главным делом всей своей жизни.

Закончив подготовительную, «разжигающую» часть заклинания, Инциус выступил вперед и заслонил собой князя, всем своим видом демонстрируя готовность к смертельной схватке. Само по себе это было уже даже не странностью, а чистым безумием со стороны Инциуса. Никто из людей Тридолья, — какой бы колдовской силой он ни обладал, как бы близко, по его мнению, он ни стоял к Светлым Богам, — пребывая в здравом уме, ни при каких обстоятельствах не рискнул бы встать на пути у посланцев Нижнего Мира. Из всех людей лишь чернокнижники, изгои, которых одинаково ненавидели, презирали, но и боялись как колдуны, так и жрецы, рисковали водить тесное знакомство с обитателями Нижнего Мира. Но и для чернокнижников существовал предел, который никто из них не осмеливался преступать! Жрец не производил впечатления сумасшедшего, но сейчас он делал то, на что, пожалуй, отважился бы далеко не каждый безумец.

Инциус вскинул перед собой руки ладонями вперед и громко пропел недлинную гортанную фразу. Воздух перед его ладонями заискрился слабым зеленоватым светом. Жрец тряхнул руками и добавил еще несколько слов. Свечение усилилось. Жрец сделал ладонями толкающее движение и два желто-зеленых светящихся шара размером с крупное яблоко каждый устремились навстречу темным фигурам.

Кроваво-красные глаза посланцев Нижнего Мира полыхнули лютой ненавистью. Выпущенные жрецом сгустки света летели к ним не по прямой, будто играя друг с другом, они кружились в воздухе, оставляя за собой мерцающий след в виде двойной спирали. Князь заворожено следил за их не слишком стремительным полетом и пропустил момент, когда злобное шипение прибывших по его душу тварей сменилось довольным урчанием. Рольф похолодел — хотя, казалось бы, куда уж ему холодеть больше?! — от ужаса. Похоже, Инциус сделал что-то не то… или не так… А только его чары совсем не испугали тех, против кого были направлены!

Светящиеся шары закончили свой завораживающий танец и, слившись воедино, ударили в ближайшую черную тварь. Та приняла удар, даже не попытавшись от него заслониться или увернуться. Зеленоватый свет канул во тьму и бесследно в ней растворился. Посланец Нижнего Мира взмахнул «крыльями» и вдруг одним махом увеличился в размерах самое малое раза в полтора. По лесу прокатился глухой стон наслаждения…

Рольф, теперь уже окончательно уверовавший в то, что это конец, в очередной раз успел проститься с жизнью. Но тут Инциус, которого, казалось, нисколько не обескуражила неудачная атака, вскинул руки к темным небесам и выкрикнул одно-единственное слово.

Точнее, не выкрикнул, а просто произнес, и даже не очень громко. Но Рольфу почему-то показалось, что слово жреца прозвучало как гром небесный, эхом прокатившись по всему окрестному лесу. Потом князь неоднократно пытался вспомнить, что за слово такое сорвалось в тот вечер с уст жреца. И всякий раз при одной мысли об этом слове его охватывала необъяснимая тревога и ощущение запретности и недозволенности того, что силился содеять. А самого слова Рольф так и не вспомнил, хотя стоял в тот момент рядом с Инциусом и слышал все, что тот говорил, вполне отчетливо…

Где-то в районе груди разросшейся крылатой твари вспыхнула крохотная белая искра. Второй посланец (или посланница?) удивленно зашипел и испуганно отпрянул от своего товарища. На счастье людей, сделал он это слишком поздно и недостаточно решительно.

Яростный рев пораженной жрецом твари оборвался, не успев набрать полную силу. Лес озарился ослепительной белой вспышкой. В лицо Рольфу ударила волна обжигающе горячей Силы. Пытаясь заслониться от нее, князь вскинул перед собой согнутые в локтях руки и тут же почувствовал, как его ноги отрываются от земли. Странно, но при этом Рольф не ощутил ни малейшего движения воздуха. Точнее, ощутил, но уже в полете и не лицом, как можно было бы ожидать, а спиной: отброшенное беззвучной, неощутимой вспышкой тело Рольфа рассекало неподвижный воздух, и именно его сопротивление и заметило каким-то своим краем бьющееся в панической агонии сознание князя.