Он гнал по прямой автостраде, там, где пол-года назад Фанквез его на своем роскошном лимузине в обгон бесконечной колонны броневиков,мчал, чтобы передать из рук в руки Страннику… и теперь понятно – зачем… Неужелион уже тогда знал, что я нейтрален к излучению, что я ничего не понимаю и мноюможно вертеть, как угодно? Значит, знал, Странник, знал, проклятый. И значит,это действительно дьявол, самый страшный человек в стране и, может быть, на планете.«Он знает все», – сказал государственный прокурор, боязливо оглядываясь черезплечо… Нет, не все. Ты обставил Странника, Мак. Ты выиграл у дьявола. И теперьнадо его добить, пока не поздно, пока он еще не очухался, а может быть, его ужедобили – прямо у ворот его собственного логова… Ох, не верю, не верю, не поплечу это ребятам, у Волдыря было двадцать четыре родственника с пулеметами…Массаракш! Да, я не знаю, как делаются революции. Я ничего не подготовил, чтобызахватить телеграф, телефон, мосты в первую голову, у меня почти нет людей,рядовые подпольщики меня не знают, а штаб будет против меня… я не успел дажесообщить Генералу на каторгу, чтобы он был готов поднять политических и гнатьих эшелоном сюда. Но что бы там ни случилось, со Странником я должен покончить.Суметь покончить со Странником и суметь продержаться несколько часов, покаармию и Гвардию не свалит лучевое голодание. Никто ведь из них не знает олучевом голодании, даже Странник, наверное, не знает, откуда ему знать, ведь вовсей стране только я вывозил бедного Гая за пределы лучевого поля…

На шоссе было полно машин. Все они стояли кое-как – поперек,наискосок, завалившись в кюветы. Раздавленные депрессией водители и пассажирысидели, пригорюнясь, на подножках, бессильно свисали с сидений, валялись уобочин. Все это мешало, все время приходилось притормаживать, огибать,объезжать, и Максим не сразу заметил, что навстречу ему, со стороны города,тоже огибая и объезжая, но почти не притормаживая, движется плоский,ярко-желтый правительственный автомобиль.

Они встретились на сравнительно свободном участке шоссе ипроскочили друг мимо друга, едва не столкнувшись, и Максим успел заметить голыйчереп, круглые зеленые глаза и огромные оттопыренные уши, и весь поджался,потому что все снова шло кувырком… Странник! Массаракш! Вся страна валяется вдепрессии, все выродки валяются в обмороке, а этот гад, этот дьявол, опятькак-то вывернулся! Значит, он все-таки придумал свою защиту… И оружия нет…Максим посмотрел в зеркальце: длинная желтая машина разворачивалась. Ну, что ж,придется обойтись без оружия. И с этим-то совесть меня мучить не будет… Максимнажал на акселератор. Скорость, скорость… ну, милая, еще… Желтый плоский капотнадвигался, рос, уже видны над рулем зеленые пристальные глаза…

Ну, Мак!

Максим растопырился, уперся, одной рукой загородил Вепря иизо всех сил надавил на тормоз.

В раздирающем вое и визге тормозов желтый капот со скрежетоми хрустом вломился ему в багажник, и сминаясь гармошкой, встал дыбом.Посыпались стекла. Максим ногой вышиб дверь и вывалился наружу. Больно былоужасно, боль была в пятке, в разбитом колене, в ободранной руке, но он забыл оней через мгновение, потому что Странник уже стоял перед ним. Это былоневозможно, но это было. Дьявол, дьявол – длинный, сухой, грозный, с отведеннойдля удара рукой…

Максим бросился на него, вложив в этот бросок все, что унего еще оставалось. Мимо! И страшный удар в затылок… Мир накренился, чуть неупал, но не упал все-таки, а Странник снова перед глазами, снова голый череп,пристальные зеленые глаза и рука, отведенная для удара… Стоп, остановись, онпромахнется… Ага!… Куда это он смотрит?… Ну, нас на это не купишь… Странник сзастывшим лицом уставился поверх головы Максима, и Максим бросился снова и наэтот раз попал. Длинный черный человек согнулся пополам и медленно повалился наасфальт. Тогда Максим обернулся.

Серый куб Центра был прекрасно виден отсюда, и он больше небыл кубом. Он плющился на глазах, отекал и проваливался внутрь себя, над нимподнимался дрожащий знойный воздух, и пар, и дым, и что-то ослепительно белое,жаркое даже здесь, страшно и весело выглядывало сквозь длинные вертикальныетрещины и оконные дыры… Ладно, там все в порядке… Максим с торжествомповернулся к Страннику. Дьявол лежал на боку, обхватив живот длинными руками,глаза его были закрыты. Максим осторожно придвинулся. Из покореженноймалолитражки высунулся Вепрь. Он возился и ерзал, пытаясь выбраться наружу.Максим остановился рядом со Странником и наклонился, примериваясь, как ударить,чтобы покончить сразу. Массаракш, проклятая рука не поднималась на лежачего… Итогда Странник приоткрыл глаза и сипло произнес:

– Dumkopf! Rotznase!

Максим не сразу его понял, а когда понял, у него подкосилисьноги.

Дурак…

Сопляк…

Дурак…

Сопляк…

Потом из серой гулкой пустоты донесся голос Вепря:

– Отойдите-ка, Мак, у меня пистолет.

Максим, не глядя, поймал его за руку.

Странник с трудом сел, все еще держась за живот.

– С-сопляк… – прошипел он с трудом. – Не стойтестолбом… ищите машину, живо, живо… Да не стойте же, поворачивайтесь!

Максим тупо огляделся. Шоссе оживало. Центра больше не было,он превратился в лужу расплавленного металла, в пар, в смрад, башни больше не работали,куклы перестали быть куклами. Ошеломленные люди, приходя в себя, хмуроозирались, топтались возле своих машин, пытаясь сообразить, что с нимипроизошло, как они сюда попали, что делать дальше.

– Кто вы такой? – спросил Вепрь.

– Не ваше дело, – сказал Странник по-немецки. Ему былобольно, он кряхтел и задыхался.

– Не понимаю, – сказал Вепрь, приподнимая стволпистолета.

– Каммерер… – позвал Странник. – Заткните глотку своемутеррористу… и ищите машину…

– Какую машину… – сказал Максим тупо и беспомощно.

– Массаракш… – прокряхтел Странник. Он кое-какподнялся, все еще сутулясь, прижимая ладонь к животу, неверными шагами подошелк Максимову автомобильчику и пролез внутрь. – Садитесь… быстро! – сказал он ужеиз-за руля. Потом он оглянулся через плечо на окрашенный пламенем столб дыма. –Что вы туда подбросили? – спросил он безнадежно.

– Термическую бомбу.

– В подвал или в вестибюль?

– В подвал, – сказал Максим.

Странник застонал, посидел немного, откинув голову, потомвключил двигатель. Машина затряслась и задребезжала.

– Да садитесь же вы, наконец! – заорал он.

– Кто это такой? – спросил Вепрь. – Хонтиец?

Максим помотал головой, рывком открыл заднюю заклинившуюсядверцу и сказал ему:

– Полезайте.

Сам он обошел машину и сел рядом со Странником. Автомобильдернулся, в нем что-то завизжало, треснуло, но он уже катился по шоссе, нелеповихляясь, дребезжа незакрывающимися дверцами и громко стреляя глушителем.