– И?..

– Она очень заинтересовалась им, что меня сильно удивило, предложила мне свою помощь в работе над сценарием, у нее было несколько отличных идей. Многое из того, что касается Плохой Агаты, привнесла она. – Видя, что я раскрыл рот, Сейра подняла руку, чтобы предупредить неизбежный вопрос. – Да, я спрашивала ее, что с ней произошло, пока она была одна в глубине шахты. Она лишь пожала плечами, сказала, что заблудилась и что запаниковала. Хорошо, сказала я, но что заставило тебя от нас уйти?

Она услышала что-то, и ей показалось, будто кто-то зовет ее по имени. Ей уже казалось, что все подшучивают над ней из-за сходства с женщиной, изображенной на портрете, и она решила, что это из той же оперы. Она собиралась найти того, кто ее зовет, и отвесить ему хорошего пинка. Но вместо этого заблудилась, а затем пережила срыв, это и все, что она смогла вспомнить, пока находилась в больнице.

– Вы ей поверили?

– Да, – не сразу ответила Сейра, – но я понимала, что мне она рассказывает не все, и не могла придумать, как убедить ее поделиться со мной, рассказать все, как было. Она как будто спокойно относилась к перспективе возвращения в шахту, но меня саму эта перспектива угнетала. Честно говоря, мне было бы спокойней, если бы она отказалась. Беда заключалась в том, что Прийа и Чэд уже вышли из игры, а это означало, что мы не сможем использовать материал, отснятый для документального фильма, так, как мне бы хотелось. Если бы Изабель отказалась, нам пришлось бы переснимать весь фильм, а нашего скромного бюджета для этого не хватило бы. Поэтому мы отправились в шахту вместе, и, надо признать, она отлично справилась со своей работой. Все годы нашего знакомства я и не подозревала, какая она замечательная актриса.

– Из-за чего вы рассорились?

– Творческие разногласия, – говорит Сейра, нахмурившись.

– По поводу чего?

– Да много чего. – Как будто заметив, что за окнами стемнело, Сейра говорит: – Срань господня! Сколько сейчас? – Она закрывает окно на экране компьютера и смотрит на часы в его углу. – Надо идти, – говорит она, закрывая ноутбук.

Пока она убирает его со стола в сумку, я говорю:

– Может быть, хотите что-нибудь добавить?

– Забавно, – говорит она, вставая со скамьи, – было время, когда я подумывала о том, чтобы выложить это видео в Сети, безо всяких фанфар закачать на «Ютуб», позволить всем желающим делать с ним что будет угодно. Только я понимала, что это будет воспринято как рекламный трюк, как старый материал, который я наскоро смонтировала, чтобы подстегнуть интерес к своему фильму. Во время интервью, которое я давала в связи с годовщиной выхода ленты на экран, у меня не было никаких планов, о которых имело бы смысл упомянуть. Но вот когда я заговорила о фильме, я вдруг поняла: почему бы нет?

– И все до сих пор считают это мистификацией.

– Да. Ну, что тут поделаешь?!

Чтобы дойти от нашего столика до бара и заплатить по счету, надо сделать не более двенадцати – пятнадцати шагов, но на это, как кажется, у нас уходит час. Мысли у меня разбегаются, я пытаюсь сопоставить услышанное со всем тем, что я знаю о Сейре и ее фильме. В конце концов, я писатель, автор ужастиков. Именно поэтому редакторы попросили меня провести эту беседу. Предполагалось, что я оценю достоверность материала, отснятого Сейрой в шахте, и, если сочту его достоверным, прослежу его связи с фильмом «Заблудившиеся во тьме», объясню то, как факты преломляются в вымысле. Это же любимое занятие критиков, не так ли? Особенно когда речь заходит о вымысле. Самая обычная задача – показать, что в фильме нет ничего нереального, что, в конце концов, все это явления повседневной жизни. Вампир – порождение нашего подавленного эротизма, оборотень – наша безрассудная ярость. Однако в фильме, показанном мне Сейрой, – материал не повседневной жизни. Не знаю, что это, потому что, сказать по правде, последнее время я скорее скептик, чем верующий. Каким бы странным вам это ни показалось, это – одна из причин, почему я люблю писать о сверхъестественном. Истории, которые я рассказываю, дают мне возможность допускать сверхъестественное, его нехватка так остро ощущается в окружающем мире. Но этот фильм… Так и хочется придумать что-нибудь такое, что объясняло бы его и имело отношение к управлению древней силой, владеющий которой доставлен в уединенное место и заключен в нем, как в темнице. Эти убитые в шахте неподалеку от входа, может быть, были принесены там в жертву, и это – способ привязать что-то в этой безымянной женщине к шахте. Не стали ли предметы, попадавшиеся в галереях и в продолжающих их пещерах, свидетельством того, что кто-то ухаживал за этой женщиной и поклонялся ей? А Изабель Раутер и пережитое ею под землей – не был ли фильм, в создании которого она принимала участие, актом поклонения чему-то, найденному ею во мраке? Тут вспоминается полузабытая строчка Йейтса[85] о развлечении сонного императора.

Все это бессмыслица, все напоминает карточный домик – чихните, и он развалится. Я плачу по счету, и мы выходим из бара «У Пита». По тротуарам медленно идут дети с родителями, все поднимаются по Мейн-стрит к библиотеке, где народ собирается перед парадом на Хэллоуин. Зомби шагают рядом с воинами-клонами из «Звездных войн», шествие замыкает Бэтмен. Родители в костюмах клоунов несут на руках детей в костюмах божьих коровок. Невеста Франкенштейна возвышается над окружающими ее хоббитами. Ведьмы, чьи заостренные зеленые подбородки видны под широкими полями черных шляп, разговаривают с щеголяющими в цветочных венках феями с крыльями, усыпанными блестками. Есть тут и ребенок в костюме мохнатой собаки, и взрослый, наряженный в робота с коробкообразным туловищем. Мрачная Смерть грозно размахивает косой. Гермиона Грейнджер[86] держит в руке волшебную палочку. Вампиры в вечерних платьях идут рядом с супергероями в ярких костюмах. Наряды старомодных призраков полощутся, как простыни на бельевых веревках.

В этом шествии я замечаю несколько Плохих Агат, одна из них совсем маленькая. Именно она пробирается через толпу к нам с Сейрой. Девочка задирает голову в маске, которая для нее слишком велика, чтобы посмотреть на нас. Маска старинная, у нее угловатые черты, зияет черная левая глазница. Заметив девочку, Сейра приподнимает бровь. Девочка протягивает моей спутнице маску Плохой Агаты.

Сейра, поколебавшись, принимает подарок. Девочка убегает в толпу. Сейра рассматривает стилизованную маску Плохой Агаты, как будто фотографию старой знакомой. Она переворачивает маску, наклоняет голову, натягивает маску на лицо, выпрямляется и поворачивается ко мне. Я уже приготовил остроумную реплику, но не могу вымолвить ни слова. Ничего больше не говоря, Сейра поворачивается и присоединяется к параду.

Роман Джона Р. Литтла, The Memory Tree, удостоился премии Брэма Стокера в 2008 году. С тех пор эту же премию получил роман Miranda, а еще два попали в шортлист. Самые последние его романы – Soul Mates и DarkNet.