Если верить Сейре, художественный фильм «Заблудившиеся во тьме» создан в значительной степени из материала, предназначенного для другого фильма, документального. Я здесь использую слово «если», потому что, как только стало известно об ее интервью, возник вопрос аутентичности. В конце концов, Изабель оказалась кинематографистом, начавшим свою карьеру в кино с имитации документального фильма. Чем же еще отметить десятилетнюю годовщину выхода фильма на экран, как не созданием еще одного подобного фильма в том же жанре, который бы заставил зрителей вспомнить первый и задуматься над его тайнами? Те, кого убедили откровения Сейры, разнообразно восхваляли ее за ум, но порицали за цинизм. Я придерживался точки зрения то одних, то других, пылко отстаивая каждую из них. То, что рассказывает Сейра о загадочной женщине, сошедшей с поезда, идущего в Уилтвик, о мужчинах, убитых в шахте неподалеку от ее входа, – истинная правда. Можно почитать об этом в Сети, в архивах газеты «Уилтвик Дейли Фримэн» и в журнале «Плаукипси». Подтвердить историю о дяде Изабель Раутер оказалось сложнее. Ричард Хиггинс умер в городе Тампа три года назад. Я отыскал одного из его прежних товарищей по работе, Генри Эллисона, который подтвердил, что Рич спускался в шахту, чтобы отыскать этого болвана-старшеклассника. Ничего другого Генри от Ричарда не слышал.

Тем не менее существует достаточно оснований полагать, что Сейра Фиоре хотя бы отчасти говорила правду. Это не означает, что документальный фильм был снят между обнаружением ею этих сведений и созданием фильма «Заблудившиеся во тьме». Опять-таки я кое-что раскопал и обнаружил контактные данные для всех членов исходной съемочной группы, кроме одного. Где бы сейчас ни жил Чэд Сингер, чтобы найти его, моих скудных способностей сыщика оказывается недостаточно. Что касается остальных, Прийа Субрамани выслушала по телефону, кто я такой и зачем ей звоню, затем разъединила линию и заблокировала мой телефонный номер. Кристи Найтингейл послала меня довольно далеко. Не знаю точно, заблокировалась ли от меня и она, поскольку особого смысла перезванивать ей я не видел. Джордж Молтмор, едва я объяснил по телефону, в чем дело, разозлился и спросил, кем, черт возьми, я себя считаю и кем, черт возьми, прикидываюсь. Несмотря на все мои усилия убедить его в моих благих намерениях, он распалялся все сильнее, так что дошло до того, что он пригрозил выяснить, где я живу, и явиться к моей двери с дробовиком. Наконец, я сам повесил трубку. К некоторому моему удивлению, Лэрри Фессенден проговорил со мной почти полчаса. Правда, определенно на мой вопрос он так и не ответил. «Да, конечно, – сказал он, – я помню принесенный Сейрой фильм. Потрясающая работа». Было ли то, что он увидел, спросил я, документальным фильмом? «Ах да, – сказал он, – та история наделала много шума, ведь верно?» Он не смог вспомнить, говорила ли это Сейра ему тогда, но, если бы все оказалось правдой, это было бы нечто, не так ли? «Да, сказал я, это было бы что-то».

И вот совершено неожиданно со мной согласилась поговорить Изабель Раутер. Уже по окончании съемок фильма «Заблудившиеся во тьме» у них с Сейрой вышел спор, вылившийся в ссору, из-за которой они не общаются до сих пор. Изабель вернулась в Олбани, чтобы работать над диссертацией в университете штата, однако семестр спустя оттуда уехала. Несколько лет после съемок фильма «Заблудившиеся во тьме», сказала мне Изабель, все у нее шло типа наперекосяк. Она переезжала с места на место, занималась… разными вещами. Наконец она взяла себя в руки, поселилась в Боулдере, где стала преподавать йогу. Она спросила меня, говорил ли я о фильме с кем-либо еще и что эти люди мне сказали. Особенно ее интересовало, говорил ли я с Сейрой. Изабель очень живо отреагировала, узнав, что та была моей студенткой, расспрашивала меня о том, как она училась. Когда дело дошло до вопросов о документальном фильме, ее ответы стали туманны. Да, в шахте проводились кое-какие предварительные съемки. Фактически съемочная группа там заблудилась. Известно ли мне, что идея фильма, изобилующего сверхъестественными явлениями, принадлежит ей? Эта идея выросла из материала, собранного ею для диссертации.

– Так вы все-таки сначала сняли документальный фильм? – спросил я.

– Не знаю, зашла ли бы я настолько далеко, – сказала Изабель. – Мы потерялись во мраке. У Сейры это показано довольно правдиво.

Больше ничего определенного мне из нее выудить не удалось. Сказанного Изабель оказалось достаточно, чтобы подкрепить утверждения Сейры, но недостаточно для окончательного решения вопроса. Я уж не говорю о том, что чем больше я листал заметки, сделанные во время бесед с участниками съемочной группы, тем яснее мне становилось, что со мной обошлись как с простофилей. Чрезвычайно бурная реакция Прийи, Кристи, театральная вспышка Джорджа, деликатные уходы от ответов Фессендена, двусмысленные ответы Изабель – все это казалось продуманным, предусмотренным сценарием, имеющим целью создать впечатление, что документальный фильм не только был снят прежде художественного, но что в нем запечатлены события чрезвычайно неприятные. И очень часто истина выглядит вопиющей ложью. Как сказал Толстой, Бог – дрянной романист[83].

В конце концов мне предстояло поговорить со своей бывшей студенткой. Телефонному разговору или переписке по электронной почте Сейра предпочла встречу лицом к лицу. На Хэллоуин ей предстояло участвовать в специальном показе фильма «Заблудившиеся во тьме», который должен был состояться поздно ночью в Джеппенбергском городском театре. Почему бы нам не встретиться перед показом? Она принесет с собой ноутбук, там есть фрагменты фильма, которые могут показаться мне интересными. Я согласился, что и привело меня сюда, в бар «У Пита». Я сижу в дальней от входа части зала, пока ряженые совершают свое ежегодное паломничество.

IV

Сейра Фиоре входит в бар так, как имела обыкновение входить в аудиторию, где я вел занятия, – быстрым шагом, наклонив голову вперед, прижимая к боку большую сумку. Каблуки сапог стучат по деревянному полу. На ней черные джинсы, черная кожаная куртка, под ней белая блузка. Длинные черные волосы свешиваются по бокам лица. Не дав перехватить себя дежурной распорядительнице, Сейра проходит по залу к моему столику и усаживается на скамью напротив. Поскольку я не знал ее до тех пор, когда ей было двадцать пять, перемены в ее внешности не кажутся мне существенными, как это часто бывает с моими бывшими студентами. Пока мы не виделись, время не стояло на месте, что она, несомненно, должна заметить: борода у меня по бокам побелела, а в рыжеватой ее части, которая находится посередине, появились отдельные седые волосы. Мы обмениваемся приветствиями. Торопливо подходит официантка, Сейра заказывает мартини, вытаскивает из сумки серый ноутбук и кладет его, не раскрывая, на стол перед собой. Положив на него обе ладони, она спрашивает, говорил ли я с участниками исходной съемочной группы.

Да, говорил со всеми, кроме Чада Сингера, отвечаю я и передаю ей вкратце то, что мне удалось узнать. Сейра с ухмылкой выслушивает от меня ругательства Кристи Найтингейл и опускает голову, желая скрыть улыбку, вызванную моим описанием бурной реакции Джорджа Молтмора. Невнятный ответ Лэрри Фессендена вызывает у Сейры кивок, как и замечание Изабель Раутер о том, что они потерялись во мраке.