Римские армии мало пользовались картами и обычно рассматривали местность как набор маршрутов к определенному пункту, но в Германии у них был в этом случае небольшой выбор. Обе стороны понимали это, германцы зачастую могли предвидеть направление, в котором пойдут римляне и поэтому успевали собрать армию где-нибудь по пути следования противника, чтобы устроить засаду.

Армиям, составленным из различных племен, требовалось немало времени, чтобы собраться, так как воины набирались из находившихся на большом расстоянии друг от друга поселений. Кроме того, нехватка дисциплины и легкомысленное отношение к приказам вождей тормозили передвижение варварской армии. Все, что они успевали организовать, — это такие крупномасштабные засады, как устроенная в 14 г. римской экспедиции, возвращающейся на западный берег Рейна.

Возможно, отход римлян после атаки германцев был истолкован как признак слабости. Германик, как и все другие римские военачальники на этом театре военных действий, вынужден был проявлять большое внимание при распределении сил, направленных в карательные экспедиции. Если отправлять слишком мало войск, появлялся риск, что они будут разгромлены, особенно в случае глубокого проникновения на вражескую территорию. Для крупных соединений требовался большой обоз с провиантом, что неизбежно замедляло передвижение армии. Именно по этой причине Тиберий уделял такое внимание повозкам во время своих экспедиций на другом берегу Рейна. Из-за большого обоза римские колонны сильно растягивались, особенно если им приходилось идти по узкой долине или насыпной дороге. Все это затрудняло защиту армии от нападения из засады.

Целью римлян было нанести быстрый и сокрушительный удар, сея опустошение и ужас на обширной территории, а затем отойти, не понеся значительных потерь. Каждое племя должно было хорошо уяснить, что оно уязвимо и не может сопротивляться, если римляне вздумают напасть. Победа над собранной из разных племен армией в бою во время экспедиции или по дороге домой могла дополнительно продемонстрировать военную мощь Рима, но в этом не было крайней необходимости. Прежде всего римляне не должны были терпеть поражений, пусть даже и незначительных, чтобы у германских племен не появился соблазн в будущем оказать сопротивление.

В новой кампании Германик планировал использовать армии как Верхней, так и Нижней Германии; всего у него было восемь легионов, поддерживаемых вспомогательными войсками. Он предпринял наступление в самом начале весны 15 г., выступив с основным отрядом из четырех легионов против хаттов, а Цецина с остальной армией направился к херускам.

Зима выдалась необычайно сухой, и главная колонна смогла с легкостью переходить вброд реки, которые обычно были куда глубже. Там, где требовалось построить дорогу или мост, оставляли для этой цели отряд. Хатты не ожидали нападения, и многие из них были захвачены в плен или убиты, хотя основная часть воинов переплыла через реку Адрана (современный Эдер). Под прикрытием легких метательных машин и лучников вспомогательных войск легионеры быстро соорудили мост через реку и рассеяли этот отряд.

В течение следующих месяцев центр племен в Маттии был сожжен, а окрестные земли опустошены. Затем Германик отступил, его армия ушла, и ее почти никто не беспокоил, ибо хатты были не в состоянии собрать армию, а действия Цецины не позволили вмешаться ни херускам, ни марсам.

Германик, как и любой другой хороший римский военачальник, был всегда готов к применению дипломатии в сочетании с силой в тех случаях, когда это было выгодно Риму. Поэтому он вступил в переговоры с послами Сегеста, старого вождя херусков, чье влияние было ослаблено внезапным взлетом Арминия. Сегест просил защиты от своего соперника. В своем послании германский вождь подчеркнул прежнюю верность Риму, в частности, свою неудачную попытку предупредить Вара о грядущем восстании и вероломстве Арминия. Приняв это во внимание, армия Германика двинулась за Сегестом и его отрядом во время своего марша.

Воины старого вождя, включая его собственного сына, сражались против Рима в 9 г. и они даже принесли с собой трофеи, захваченные у солдат Вара. Но прошлые проступки были прощены, поскольку Риму был выгоден переход под его знамена такого знаменитого вождя. Тиберий даровал прощение за все измены и выделил перебежчикам земли для жительства в пределах империи и денежное пособие. Куда более строптивой оказалась дочь Сегеста, которая ранее была похищена и выдана замуж за Арминия, а затем отец силой забрал ее обратно. Теперь она была беременна от Арминия сыном, которому предстояло родиться и вырасти в изгнании.

Арминий пришел в ярость из-за измены Сегеста и потери жены и постарался как можно быстрее собрать большую армию, к которой присоединился его дядя Ингвиомер, пользовавшийся влиянием среди херусков. В прошлом Ингвиомер считался благожелательно настроенным к римлянам, но теперь перешел на сторону племянника. Совместное влияние этих двух вождей оказалось настолько большим, что к херускам присоединилось множество воинов из соседних племен.

Когда это известие дошло до Германика, он двинулся вместе с Цециной на земли племен, которые проявили сочувствие к Арминию. Так, в частности, опустошили поселения бруктеров. Во время этих операций было возвращено знамя с орлом XIX легиона. Так как Германик находился недалеко от места поражения Вара, он решил направиться в Тевтобургский лес и похоронить мертвых. Цецина двинулся вперед для рекогносцировки местности, сооружения мостов и насыпных дорог в наиболее болотистых местах. Некоторое время они шли по тому же маршруту, что и потерпевшая поражение армия. Тацит драматично описывает картину, которая открылась их глазам.

Первый лагерь Вара большими размерами и величиной главной площади свидетельствовал о том, что его строили три легиона; далее полуразрушенный вал и неполной глубины ров указывали на то, что тут оборонялись уже остатки разбитых легионов: посреди поля белели скелеты, где одинокие, где наваленные грудами, смотря по тому, бежали ли воины или оказывали сопротивление. Были здесь и обломки оружия, и конские кости, и человеческие черепа, пригвожденные к древесным стволам. В ближних лесах обнаружились жертвенники, у которых варвары принесли в жертву трибунов и центурионов первых центурий. И пережившие этот разгром, уцелев в бою или избежав плена, рассказывали, что тут погибли легаты, а там попали в руки врагов орлы; где именно Вару была нанесена первая рана, а где он нашел смерть от своей злосчастной руки и обрушенного ею удара; с какого возвышения произнес речь Арминий, сколько виселиц для расправы с пленными и сколько ям было для них приготовлено, и как, в своем высокомерии, издевался он над значками и орлами римского войска.

Над общей могилой насыпали холм. Сам Германик положил первый кусок дерна, чтобы показать свое уважение к павшим, хотя подобный поступок считался не совсем уместным, поскольку полководец был облечен саном авгура[41], а таким людям в Риме строго запрещался касаться мертвых.