— Давно я здесь? — спросил Глеб.

— Со вчерашнего вечера, — ответил Гока. — Сейчас утро.

— А где Ирт? Где Горр? Фива?

— Ты уже спрашивал о них. Я не знаю. Ты был один, когда появился.

— Они мои друзья. Они не могли меня бросить…

— Ты был один, — повторил Гока. — Мы шли по улице, и ты выкрикивал эти имена. Но никто не отзывался.

Глеб вспомнил: улица была темная и пустая; голос бежал вперед и глох в ущелье стен; ничто не двигалось, только две собаки с ворчанием жрали кролика, да ворочался в канаве толстый сурок…

— Я должен найти их! — Глеб сел, оглядел себя, припоминая смутно, как его клевали стрелы, и жалил в ребра узкий клинок уличного грабителя.

— Ты ранен, — неуверенно сказал Гока. — Скоро придет лекарь, он осмотрит тебя.

— Я в порядке, — Глеб встал. — Мне бы не помешала новая одежда. Только у меня нет денег, чтобы заплатить. Но деньги есть у моих друзей.

— Не надо денег! — замахал руками Гока Гончар. — Ты спас меня, и я очень тебе благодарен…

— Деньги есть у друзей, мы должны их найти, — не слушал гончара Глеб — И они, наверняка, ищут меня сейчас. Проводи меня на место, где я появился. Они должны быть там, они не могут меня оставить.

— Хорошо… — Гока все же колебался. — Но ты уверен, что нормально себя чувствуешь? Я видел вчера — у тебя в груди торчала стрела.

— Я выкинул ее по дороге.

— И тебя ударили кинжалом.

— Слишком слабо ударили.

— Но кровь…

— Все зажило…

— Но ты едва шел…

— Я уже отдохнул…

Они уставились друг на друга: Гока был удивлен, Глеб с трудом сдерживал раздражение.

— Хорошо, — сказал Гончар, опуская глаза. — Я сейчас…

Он ушел, прикрыв за собой обитую рогожей дверь. Глеб снова опустился на тюфяк, пытаясь понять, как же так вышло, что друзья покинули его. Перенеслись ли они туда же, где оказался он? Или, может, застряли в каком-нибудь безвременье? Не совершил ли он какой ошибки, открывая портал, все ли так понял, все ли сделал, как надо?

Глеб дотянулся до ранца, лежащего на сундуке, достал нужную книгу, нашел главу, где писалось о порталах, начал было читать, но тут вернулся Гока Гончар, принес чистую льняную рубаху и холщовые штаны.

Глеб быстро переоделся, аккуратно сложил старую одежду, оставил ее на углу тюфяка. Сказал:

— Может, сыну твоему пригодится.

Они покинули заваленную барахлом каморку, прошли коридором мимо множества дверей, спустились по узкой скрипучей лестнице с шатающимися перилами.

— Большой дом, — заметил Глеб.

— Здесь живет десять семей, — сказал Гока. — Мы переехали сюда год назад, а раньше, пока не скопили достаточно денег, жили в закутке конюшни. Здесь хорошо, у нас три комнаты, в одной мы живем, во второй мастерская, где я делаю посуду, а жена и дочь ее расписывают; а в третьей, маленькой, сын держит свои вещи. Он старьевщик.

— Да, я помню, — кивнул Глеб.

На улице было все так же темно, только полоса неба светилась чистой синевой.

— У нас тут не самый лучший район, — сказал Гока.

— Я заметил, — ответил ему Глеб.

Прохожих было немного. Все они шли торопливо и угрюмо глядели себе под ноги. Одежда их особым разнообразием не отличалась, и лица людей были такие же простые, помятые и серые, как и одежда.

Единственный человек, который не был похож на всех прочих, сидел на перекошенном ящике посреди улицы. Он никуда не спешил, он улыбался, крутил головой и громко разговаривал, обращаясь ко всем сразу.

— Подайте! — требовал он и тряс перевернутой шляпой с нашитыми на тулье бубенчиками. — Подайте старому вояке, потерявшему здоровье в горячих схватках с Двуживущими! Подайте ветерану, воевавшему рядом с Богоборцем!.. — В пестрой одежде, пошитой из лоскутов, с деревянным мечом на боку, он был похож на шута, а не на отставного воина.

— Ты знаешь Богоборца? — Глеб остановился возле нищего.

— Да я видел его, как вижу сейчас тебя, уважаемый! — воскликнул попрошайка.

— И как же он выглядит?

— О! В нем три метра росту, его руки обвиты могучими мышцами, от его шага дрожит земля, а его взгляд зажигает огонь.

Глеб хмыкнул, и двинулся было дальше. Но нищий вдруг поймал его за руку и потянул к себе.

— Но на самом деле, уважаемый, — зашептал он, — Богоборец невысок и нескладен. Он похож на любого из нас, а голос его очень похож на твой голос…

Глеб заметил, что нищий слеп — глаза его были живы, но пусты. Точно такой взгляд был у Белиала, когда он пытался разглядеть, что происходит за незримой стеной Места Обманов, и не подозревал, что смотрит прямо Глебу в лицо — вернее, сквозь него…

— У Богоборца такие же пальцы, как у вас, — еще тише сказал попрошайка, и улыбка его поблекла. — Такие же ладони и запястья… — Руки его поднялись, коснулись лица Глеба. — У него точно такой же нос… И лоб… И виски…

Глеб мягко отвел руки нищего, спросил, надеясь, что ответ разбудит память:

— Как тебя зовут?

— Драмур, господин… — чуть слышно пробормотал нищий. — Драмур Забияка… Мы с вами встретились в Известковых Горах, а потом вместе шли к Круглому Озеру… Помните драку с ограми? Ну, ту самую, на перевале, на краю пропасти? Когда вы едва не свалились вниз…

— Нет, не помню.

— А стычку с Большим Жоржем помните?

— Я не знаю никакого Жоржа.

— Ну, как же? Жоржа знают все. Он и сейчас благодарит вас за то, что вы наставили его на путь истинный.

— Не помню, — покачал головой Глеб. — Когда это было?

— Давно… Лет пять назад… А я знал! Я чувствовал, что сегодня увижу вас, господин! Тут проходил человек, очень похожий на вашего друга, и я подумал, что это он и есть, но сам тому не поверил. А когда услышал и ваш голос, тут уж я и сообразил…

— Постой! О ком ты говоришь? Какой друг? Ирт? Когда он здесь был?

— Ирт? — Слепец покачал головой. — Не знаю никакого Ирта. Я говорю о Белиале. О вашем друге, о маге. Ох, славно мы втроем сражались против пещерного дракона, стерегущего Дьяволов Проход!

— Белиал был здесь?

— Да. Спрашивал, давно ли я тут сижу. Мне голос его сразу показался знакомым, только я не поверил… А вот он меня не узнал. Видно, принял за одного из лживых проповедников, что именем Богоборца клянчат у прохожих деньги.

— Когда он здесь был?

— Часов у меня нет. А и были бы — не разглядел… — Слепец развел руками.

— Хотя бы примерно.

— Ну, час назад. Или два часа.