– А ты не знала? Да, это чулан, где паучихи хранят своих самцов.

У нее к горлу подступила тошнота. Эти мешки из шелка, из прекрасного шелка. Вот они для чего!

– Там кто-то… что-то есть, – предупредила она.

Наблюдатели, подсказали ей настороженные чувства. Они снова задвигались.

– Ты их видишь? – спросила Дайрин.

– Не совсем ясно… – Но за этим неуверенным ответом тут же последовало: – Да! У них ловчие сети, такими они меня и скрутили. Клинок их не берет.

– Мешок!

– Что – мешок?

Ее пальцы, обмотанные обрывками мешка, сумели распустить сеть. Липкие узы не приклеивались к шелковой ткани. Едва она объяснила это, как нож выхватили у нее из рук и Дайрин услышала треск вспоротого шелка.

Наблюдатели… Пока Ротар опустошал другие мешки, Дайрин потянулась к разуму охотников. Они приблизились, но теперь снова остановились, как будто боялись подойти к этому месту, и даже приказ удержать человека-пленника не мог пересилить боязни.

– Теперь они прядут свои нити, – предупредил ее Ротар. – Они планируют замуровать нас.

– Пусть думают, что мы беззащитны, – сказала она.

– А по-твоему, нет?

– С этими мешками, может быть, и нет.

Если бы она могла видеть! Дайрин чуть не плакала от бессильной злости. Она была уверена, что выследили их не ткачихи. Быть может, это те, кто снабжал ткачих нитями для тканья?

Ротар подошел к ней, сжимая в руках ком шелковых мешков. О том, что было в этих мешках раньше, девушка постаралась не вспоминать.

– Расскажи, – попросила она, – на что похожи те, что ткут веревки?

Она уловила его глубокое отвращение, омерзение.

– Пауки. Огромные пауки. Мохнатые и размером с гончих.

– Что они делают?

– Опутывают прогалину сетями. Сети уже со всех сторон. А теперь скрылись. Только один остался, повис в центре новой паутины.

Ротар касался ее запястья, и от его руки к Дайрин доходили его мысли, мысленная картина, отчетливее той, что он рисовал ей словами.

– Другие, должно быть, ушли за ткачихами, – встревоженно предположила она. – И сейчас перед нами только один враг.

– И сети.

Она выпустила юношу, нащупала обрывки шелка в его руках.

– Надо обмотаться им. И не касаться паутины там, где тело не защищено.

– Понял.

Дайрин шагнула вперед.

– Мне придется распускать сеть, – сказала она. – Сторож на твою долю. Подведи меня к дереву, на которое нацеплена паутина.

Он взял ее за плечо и, легонько подталкивая, осторожно, шаг за шагом повел налево.

– Сейчас дерево прямо перед тобой, госпожа. Сторожа можешь не опасаться, – мрачно пообещал он.

– Помни, паутина нигде не должна коснуться твоей кожи.

– Не сомневайся, я хорошо укутался, – сказал он. Она нащупала грубую кору рукой, до локтя надежно окутанной шелком. Вот она. – Пальцы ощутили крепление нити, куда толще и крепче всех, что ей приходилось собирать.

– Ха! – раздался крик Ротара, но уже не рядом.

Дайрин нашла вторую нить, ощутила ее дрожь. Сторож, наверное, изготовился оборонять свою паутину. Но ей было не до того: предстояло, нащупав каждую нить, оторвать ее от дерева.

Она не могла знать, сколько нитей предстоит оборвать. Справа доносился глухой шум, тяжелое дыхание.

– Ага! – со свирепой радостью выкрикнул Ротар. – Тварь сдохла, госпожа. Ты права, ткань отвела веревки, которые она на меня набрасывала.

– Будь настороже. Остальные могут вернуться, – предупредила она.

– Я знаю, – согласился он.

Девушка торопливо нашаривала и рвала нити на стволе. Вернуться могли не только пауки, но и ткачихи, а их она страшилась сильнее.

– Паутина обвисла, – сказал ей Ротар. Но эта маленькая победа не слишком ее утешила. – Госпожа, хорошо бы теперь обмотать этим шелком ноги – на земле тоже может быть паутина.

– Да! – Об этом она не подумала, занятая растянутой паутиной.

– Погоди, я добуду еще шелка.

Дайрин ждала, напрягшись всем телом, насторожив слух и внутреннее чутье в усилии распознать, что ждет их за краем прогалины. Потом Ротар вернулся и, не спрашивая позволения, принялся обматывать ей ноги кусками шелка, стараясь закрепить их потуже.

Она, когда-то влюбившаяся в ленточку капитана Ортиса, сейчас готова была с отвращением сорвать с себя этот шелк. Если бы он не сулил им спасения.

– Я сделал все, что мог. – Затянув узел на щиколотке, Ротар выпустил ее ступню. – Ты что-нибудь слышишь, госпожа?

– Пока нет. Но они появятся.

– Кто? Что такое эти ткачихи? – спросил он.

– Не знаю. Но они невысоко ценят нашу породу.

Он коротко хмыкнул:

– Мне ли не знать! Но тебе они не причинили вреда.

– Это, думаю, потому, что я слепа, и женщина, и немного понимаю в их ремесле. Они гордятся своим искусством и хотели похвалиться передо мной.

– Так мы пойдем?

– Надо высматривать деревья, на которых нет нитей.

– Я их вижу. Пожалуй, положившись на мое зрение, мы доберемся быстрей. За это время много чего случилось. Капитан, хотя и слаб еще, снова командует кораблем. Видрут мертв. Но то отребье, которое помощник зачислил в команду, трусит выйти на берег. А держать их в руках может только капитан.

– Значит, ты здесь один.

Он ушел от ответа, сказал только:

– Держись за мой пояс, госпожа, я буду высматривать дорогу.

Дайрин стыдно было так цепляться за него. Она давно обходилась без чужой помощи. Но юноша был прав.

Стало быть, капитан Ортис, освободившись от злых чар, снова у штурвала. Она задумалась было, как погиб Видрут и почему Ротар, рассказывая о его смерти, так странно запнулся. Но сейчас все силы разума пришлось направить на то, что лежало впереди. Ей не верилось, что ткачихи так просто их выпустят.

Очень скоро обнаружилось, что она была права. Дайрин снова ощутила на себе чужой взгляд. Новая связь была прочнее и отличалась от взглядов пауков.

– Они близко, – предупредила она.

– Надо выбираться на берег. Они растягивают свои силки между деревьями. Я сложил там сигнальный костер, только поджечь – и за нами придет «Морской ворон».

– Ты видишь их силки?

Легкое прикосновение к его поясу позволило ей ощутить нетерпение и колебание юноши.

– Нет. Но напрямик между деревьями не пройти. Тут и там паутина, придется вилять и изворачиваться.