– Ну, что? – спросил Арам, пряча улыбку в седой бороде.

– Что «что»? – глупо переспросил Губерман.

– Папа сказал, дружок у тебя имеется, с которым потолковать нужно.

– А! Есть такой.

– Так звони.

Сделавшись излишне суетливым, Губерман пробежался пальцами по клавиатуре телефона и, дождавшись ответа, зачастил в трубку:

– Макс?.. Это я. Не узнал, что ли? Значит, хо-хо, богатым буду... Все, говоришь, там будем, хо-хо?.. – Губерман взглянул на Арама, как бы предлагая повеселиться вместе, но, перехватив его изучающий взгляд, резко оборвал смех. – Ты вот что, Макс... К серьезному разговору готов?.. Чудненько. За тобой мои ребята сейчас заедут, так что одевайся... Что? Нет, дело срочное. В общем, до встречи...

Закончив разговор, Губерман заговорщицки подмигнул Араму:

– Клиент готов к употреблению. Адрес записать или так запомнишь?

Арам медленно покачал головой:

– Вместе поедем.

Губерман скривился, будто уксусу глотнул:

– Зачем вместе?

– Так велено.

– Но я не могу! Мы же с Мамотиным друзья детства как-никак...

– Кончай эту хренотень, Боря, – попросил Арам. – Сказано – вместе, значит – вместе. Ты мне вот что лучше скажи: заготовка у тебя имеется?

– Какая еще заготовка? – насторожился Губерман.

– Ну, типа окуня, с помощью которого ты первого заказчика раскрутил. Мои пацаны оборжались прямо, когда про этот фокус услышали. – В глазах Арама не промелькнуло ни единой смешливой искорки.

– Да это не я придумал, – неохотно признался Губерман. – Книга такая есть. «Пытки и казни народов мира» называется. Вот, гляди...

Он выложил на стол увесистый фолиант в яркой обложке. Она изображала какого-то библейского мученика, утыканного стрелами. Несчастный выглядел скучным и отрешенным, словно происходящее его совершенно не касалось. Примерно так же вел себя Губерман, сдавший друга детства бандитам.

Арам внимательно посмотрел на него и предложил:

– Открой наугад.

Репродукция старинной гравюры, помещенная на развороте, Губермана не вдохновила.

– Обычная дыба, – прокомментировал он.

– Нe совсем обычная, Боря, – возразил Арам. – Гляди, тут двое подвешены – кто кого перетянет. Один на цыпочках стоит, а второй в воздухе корячится. Потом наоборот. Прямо как в Писании. – Арам хмыкнул. – Нижайший возвысится, а тот, кто вверху, да будет опущен... Как тебе такая задумка?

Улыбка наискось перечеркнула побледневшее лицо Губермана.

– Годится, – сказал он сиплым голосом.

– Тогда не будем терять время. – Арам указал бородой на дверь. – Вперед, Боря.

Губерман поднялся с кресла и обвел взглядом кабинет. Эти стены, мебель, компьютеры и факсы, среди которых он провел не один год, – все вдруг показалось ему незнакомым, странным, почти нереальным. «Я сюда уже никогда не вернусь», – понял он с неожиданной тоской.

Арам цепко взял его за плечо и подтолкнул к выходу.

Первое, что сделал Громов по возвращении из города, – это потрепал выскочившего навстречу Рокки по холке. Приятно было сознавать, что кто-то тебя помнит и ждет.

Воодушевленный покровительственной лаской, пес сделал неуклюжую попытку лизнуть присевшего рядом человека в лицо, но был остановлен укоризненным:

– Фу! Что еще за телячьи нежности, м-м?

Пристыженный Рокки сделал вид, что он всего лишь намеревался протяжно зевнуть. Актер из него был никудышний. Усмехнувшись, Громов развернул его мордой к Ваньке:

– Запомни, это – свой.

Втянув знакомый запах, Рокки чихнул, а Ванька уважительно поинтересовался:

– Это тот самый кобель, который Вареньку мою спас?

– Ага, – подтвердил Громов. – Вам сейчас службу предстоит вместе нести. На пару.

– Службу?

– Джип постережете во время моего отсутствия. У меня тут кое-какое дельце есть.

Поскучневший Ванька присел на корточки и запыхтел сигареткой, отпугивая настырных комаров. Рокки тоже не проявил энтузизма, когда ему было сказано:

– Охраняй. Я скоро вернусь.

Обнаружив, что человек встал и сделал несколько шагов прочь, пес двинулся за ним. Ему казалось, что в вечерних сумерках он вполне сойдет за черную тень, присутствие которой не будет замечено. Но Громов оказался не так наивен. Обернувшись, он язвительно осведомился:

– Ты не умеешь охранять? Может быть, тогда тебе известна команда сидеть?

Вздохнув, Рокки опустил зад на землю.

– А лежать?

И тут нельзя было ничего возразить. Знал Рокки такую команду.

– Вот и лежи, – напутствовал пса Громов, возобновив путь к запертым воротам, за которыми возвышалась темная крыша сторожки.

Лишние противники были ему ни к чему. Завтра их и так достаточно наберется. И вообще присутствие итальянских быков в поселке представлялось Громову полным недоразумением.

Перемахнув через забор, он направился к крыльцу, на котором расположились охранники. Один, глядя на неспешно приближающуюся фигуру, недоуменно хлопал глазами, а второй вел переговоры по мобильному телефону, повернувшись к Громову спиной.

– Не, ну если Папа велел, то без базару, – бубнил он в трубку, казавшуюся неестественно маленькой в его руке. – Подежурим до завтра, заметано. Тока тут непонятки, Слон. Мусора весь день вокруг шныряют. Пусть пробьют там, чего и как... Может, принять нас собираются, а? Мы стволы на всякий случай в город оттарабанили, а без них нынче никуда, сам понимаешь... Ага... Угу... Ну все, давай. Мы на связи, ждем.

Его голос звучал в вечерней тишине неуместно. Умиротворенный лягушачий хор, сверчки, сонное воркование диких голубей на чердаке, и вдруг – базары, непонятки... Вся эта блатная музыка здорово поднадоела Громову за последнее время.

– Вам не на связи ждать нужно, – заявил он, остановившись за спиной охранника, складывающего телефонную трубку. – На привязи.

– А?

Парень обернулся. Его напарник распрямился на крыльце и спросил, скорее ошеломленно, чем негодующе:

– Ты че, мужик, бесогонишь?

– Тебя самого – на привязь! – нашелся наконец второй. Похоже, не имея под рукой оружия, он чувствовал себя не слишком уверенно.

– А я не в зверинце обитаю, – возразил Громов. – Со слонами всякими не общаюсь.

– Ты хоть знаешь, чье имя треплешь? – зловеще осведомился охранник с телефонной трубкой. Он был высок, широкоплеч, но переходить от разговоров к рукопашной почему-то не спешил. – Знаешь, что за это бывает? Слон – авторитет.