– Ну, так посмотри на него. Там как раз пара стволов и нарисовалась. Левее упавшей березы лежат.

– Не зря, значит, мы ребят в хвосте оставили.

Я прошел вперед еще метров пятьдесят. Из-за выворотня мне навстречу встал человек в офицерской шинели. В руках он держал немецкий автомат.

– Лейтенант Кольцов. Документы покажите.

Против обыкновения, в этот раз мы (а точнее – я и Михалыч) документы в штабе не оставили. Майор специально за этим проследил. На мой удивленный вопрос он пояснил, что таково условие встречи. Так что документы у меня были с собой, и я протянул их лейтенанту. Он просмотрел удостоверение и кивнул в сторону:

– Пройдемте туда. Вас ждут.

Метров через двадцать я увидел своеобразную постройку. Шалаш – не шалаш, но сделано было с изюминкой. Снег перед входом был утоптан, и кусок брезента над входом был откинут в сторону. Краем глаза я заметил в стороне еще одного бойца с винтовкой. Я вполз в шалаш, лейтенант продвинулся следом.

Внутри оказалось неожиданно просторно и как-то уютно. У дальней стены лежали двое солдат, накрытых шинелями, и настороженно смотрели на меня. Прямо напротив входа, на подстилке из веток, лежала девушка с автоматом в руках.

– Привет тебе, Котенок, от дяди Саши!

– Документы покажите, – тихо ответила она.

– Вот, держите, – и лейтенант передал ей мое удостоверение.

– Это все?

– Нет, – и я вытащил из внутреннего кармана лист бумаги с зашифрованным текстом. – Первый и третий абзац, шифр вы знаете.

Пару минут она вглядывалась в текст, потом опустила на землю автомат.

– Все в порядке, это свои. Здравия желаю, товарищ старший лейтенант. Витя, – обратилась она к лейтенанту, – можно пока ребят в ваш шалаш перенести? Мне тут надо будет кое-что рассказать товарищу старшему лейтенанту.

Радиограмма

Радиограмма

Радиограмма

Радиограмма

– Разрешите войти?

– Входите, подполковник. Почему задержались?

– Виноват, товарищ комиссар. Метеоусловия. Пришлось садиться в ста километрах, на запасном аэродроме. Москва не принимала.

– Ладно, об этом после. Что можете доложить по существу дела?

– Вы имеете в виду всю операцию «Снег»?

– Нет. Меня интересует личность одного конкретного человека. А именно – Манзырева. Я хочу знать все, что вы успели о нем выяснить.

– Ну, из личного дела…

– Личное дело его мне без надобности. Я его получше тебя изучил. Было время. Меня интересует то, чего в этом деле не написано. То, что человек своими глазами увидеть мог. То, что ты и твои ребята на месте установили. Меня не архивное дело интересует, а живой человек. Я понять хочу, кто из нас и на каком этапе лопухнулся.

– Так ведь нет никаких ошибок особенных, товарищ комиссар. Во всяком случае, с нашей стороны. Операция по плану идет. «Рыжий» на месте, информацию своевременно передает.

– Василий Андреевич, мы с тобой сколько лет знакомы?

– Да уж лет восемь, товарищ комиссар.

– Так что ж ты меня за дурака-то держишь? Мы с тобой сейчас не на партсобрании, и ты не докладчик, чтобы меня в победе коммунизма убеждать. Ты к этому делу ближе стоял, чем я. Ты с людьми говорил, первичные материалы видел. Вот я и хочу знать, что из того, что ты видел и понял, ты в официальном рапорте не написал.

– Тут, товарищ комиссар, двумя словами не обойдешься.

– А я тебя и не тороплю. У нас с тобой четверо с кнутами покуда за спиной и не стоят.

– Здесь, товарищ комиссар, такая картина получается. Если коротко сказать, то мне вообще непонятно, кто у нас операцией «Снег» руководил. До того момента, покуда Ланге не дернул Манзырева к себе на встречу, все еще можно было объяснить и понять. А вот после этой встречи все двинулось как-то боком. Ну, то, что не сумели его сразу ликвидировать, это я еще объяснить могу, а вот дальше совсем чертовщина начинается. Дневник мы его прочитали. Не сразу, конечно. Он без карты полностью не читается. И по прочтении его картина вырисовывается совсем уже жуткая. Этот беглый зэк, этот «дядя Саша», в немецком тылу вытворял что хотел. Крайцхагеля помните?

– Ну, еще бы. Конечно, помню.

– Так вот это он его уконтрапупил.

– В смысле?

– А то, что он его убил, а вовсе не наши, как это докладывали. Там все в деталях описано. Человек, который на месте не был, никогда бы этого и не узнал. Да и все его документы оказались у Манзырева.

– Ну, про документы я и без тебя помню. Это как раз и одна из причин, почему я тебя сейчас и дернул на доклад.

– И помимо этого интересных вещей много. В сводке было сообщение о взрыве немецкого армейского артсклада, помните?

– Может, и было. Что, их все помнить обязан, что ли?

– Так вот, товарищ комиссар, как выясняется, склад этот – тоже дело рук Манзырева.

– Ну и что?

– А то, что, как и убийство Крайцхагеля, так и склад этот уже проходил по нашим сводкам как результат деятельности наших разведгрупп. Я дальше копнул и выяснил, что подрыв станции в том городе, где Ланге квартирует, это тоже Манзырев постарался. Стал я анализировать послание, которое радистка написала.