– Вы себя хорошо чувствуете? – почти шепотом спросил Хью.

– У меня такое ощущение, как будто я только сегодня утром родилась, – доверительно сообщила ему Дороти. – Невозможно отрицать, насколько это приятно – понять, как много стала значить для стольких людей сразу.

– С вами я начинаю понимать, почему столь многие женщины сами подписывают себе смертный приговор, – неожиданно выпалил он. – Ведь есть жены, которые предпочтут, чтобы супруг убил ее, но только не игнорировал.

– Для меня ваши слова звучат почти как комплимент, – вполне серьезно сказала Дороти. – О! Что там такое происходит?

Внезапно она заметила, что все внимание Хью переключилось на кого-то, только что появившегося в зале. Она проследила за взглядом кузена и не была удивлена его реакций. Величественно вошедшая в главный зал ресторана дама, подумала мисс Кэппер, была способна вызвать бешеный приступ зависти у любой другой из присутствовавших здесь женщин. Должно быть, именно так ощущала себя царица Савская, входя в тронный зал Соломона. Ее собственный привлекательный черно-желтый наряд, стильная шляпа со смелым украшением из бутоньерки с лютиками, узкие туфельки, отороченные мехом перчатки – все это меркло и смотрелось заурядным на фоне модного облачения вновь прибывшей. Она была, вероятно, всего на несколько лет моложе Дороти, но ее лицо, казалось, не знало возраста вообще. Было трудно поверить, что оно когда-то выглядело по-настоящему юным, но не приходилось сомневаться: это лицо останется все таким же даже десять лет спустя. Женщина воплощала само совершенство. Каждый золотистый локон ее волос был безупречно уложен и покрыт лаком. Ее шляпа… Нет, не хватило бы никаких слов, чтобы описать этот подлинный шедевр шляпного искусства. Миниатюрный головной убор из лакированной черной соломки был сдвинут чуть в сторону, почти прикрывая один глаз. Такая манера носить его напоминала стиль, которого придерживались актрисы мюзик-холла прежних дней. Но отделка из тонких белых кружев и завязанная сзади того же цвета лента вокруг тульи создавали несколько нарочитое, утонченное впечатление особой женственности.

– Кто она такая? – спросила Дороти, у которой даже перехватило дыхание. – Актриса?

– Очень точная догадка, с чем могу вас поздравить, – ответил Хью. – Да, она актриса, причем неплохая, хотя не смогла продвинуться слишком далеко в своей карьере на театральных подмостках. Перед вами, моя дорогая кузина, только что появился второй из шести ваших смертельно опасных врагов – миссис Хоуп, супруга Гарта.

– Что ж, – сказала, приходя в себя, Дороти. – Значит, мне придется испустить дух немедленно. В борьбе с подобной женщиной у меня не будет ни шанса одержать верх.

Дороти еще раз внимательно рассмотрела жемчуга, меха, чулки из лучшего натурального шелка и туфли на высоких каблуках с открытыми носами. А сумочка! Она наверняка стоила уйму гиней.

– А вы обратили внимание, – не слишком галантно заметил Хью, – что Люсиль вроде бы выглядит как все остальные, но только в более дорогом варианте? Если хотите оставаться не вульгарно броской, но при этом привлекать всеобщее внимание, то придется измотать себя трудами над собственной внешностью, чем постоянно она и занята.

Дороти огляделась вокруг и убедилась в справедливости его наблюдения.

– Но мне все равно хотелось бы походить на нее, – сказала она. – А рядом с ней ее муж?

Хью презрительно рассмеялся, но одновременно почувствовал укол стыда и неловкости за брата. Он представить себе не мог, почему Гарт разрешал жене появляться на людях вот с таким простофилей, явной моделью для художников, единственным достоинством которого была фигура, напоминавшая фарфоровую копию статуи Аполлона Бельведерского.

– Женщины, подобные Люсиль Гарт, не растрачивают времени впустую, обедая со своими мужьями, – объяснил он сухо. – Интересно, долго ли продлится у нее эта интрижка.

– Он моложе ее, – сказала Дороти.

– Тсс! Не так громко! Здесь все нормально. Ему же надо зарабатывать себе на жизнь, как и всем нам, а молодость не вечна. Прислушайтесь к совету дядюшки Хью и никогда не поддавайтесь чарам мужчин с красивыми профилями. Они не имеют даже счета в банке. Почему, спросите вы? Таких талантов, как он, хоть пруд пруди, и счастье быть востребованным выпадает не каждому. Много подобных парней вынуждены поневоле вести добродетельный образ жизни, потому что больше им ничего не остается.

– А вы считаете привлекательную внешность талантом? – с сомнением спросила Дороти, знавшая, что викарий не согласился бы с этим.

– Называйте как угодно, но оплачивается он лучше многих других, – заверил ее кузен. – Не думаю, что этому типу когда-либо приходилось покупать себе еду.

– Неужели муж не возражает, что она обедает в такой компании? – последовал следующий вопрос Дороти.

Хью опять рассмеялся.

– Не думаю, что он даже знаком с этим персонажем. Люсиль меняет ухажеров чаще, чем шляпки. Заводит себе очередного по моде сезона, а затем он отправляется на склад использованного хлама. Думаю, что и этот паренек скоро снова станет свободен.

Впрочем, обсуждение темы ему быстро наскучило, и он спросил Дороти, не желает ли она crepes suzette. Когда до Дороти дошло, что именно ей предлагают, она заявила: нет, спасибо, предпочла бы обычное фруктовое мороженое. После чего Хью окончательно повел себя с ней бесцеремонно. Женщина, отдававшая предпочтение мороженому, когда могла заказать crepes suzette, не могла быть особенно разборчивой и во всем остальном. Для нее что угодно сойдет. [4]

– Должна признаться, – сказала Дороти, поднося к губам последний бокал вина, – я получаю сейчас большое удовольствие от всего. – Она уже не хотела пить, но так уж была воспитана: все, за что заплачено, следовало поглощать до последней крошки или глотка. – Жаль, я не встречалась ни с кем из вас прежде. Члены одной семьи всегда должны держаться вместе.

Она с нежностью улыбнулась Хью, который не мог не заметить, насколько грустной получилась улыбка. Дороти полезла в сумку за носовым платком, чувствуя, как ее переполняют эмоции, но случайно уронила ее с коленей. Сумка полностью распахнулась. Джорджи отдала ее подруге именно потому, что замок оказался ненадежным, хотя, конечно же, умолчала об этом. Содержимое раскатилось по полу. Хью поспешил спрятать побагровевшее лицо, нырнув под стол, чтобы поднять пудреницу, губную помаду, синюю жестянку для сахара и ключи. Причем, если судить по количеству ключей на связке у Дороти, можно было подумать, что мисс Кэппер работала кем-то вроде хранительницы Монетного двора. Сама Дороти лишь бессильно откинулась на спинку своего стула, пока Хью вновь заполнял ее сумочку, придвинув к себе ногой искомый носовой платок. Благодарный всевышнему за возможность скрыться под столом, Хью жалел только, что внезапный удар молнии не может испепелить сию же секунду его неловкую спутницу. «Никогда, никогда, – твердил он мысленно, – не приглашу больше кузину в ресторан».