Вначале он опасался, что кое-кто из завсегдатаев мог подумать, будто он пригласил к обеду свою тетушку из провинции, приехавшую на денек в Лондон. Но потом понял, насколько важным событием могла стать для нее их встреча. Хью воспринимал «Гриль» как обычное заведение, куда ты приходил повидаться с друзьями, поесть и выпить; это можно было сделать в любом другом ресторане. Здесь ничто не будоражило его воображения, как и Дороти в заурядном «Корнер-Хаусе». Но визит в «Волшебный гриль», и это бросалось в глаза со всей очевидностью, стал для нее подлинно увлекательным приключением.

– Кузина Дороти! – воскликнул он, выходя ей навстречу с чарующей улыбкой.

– Как мило с вашей стороны сразу узнать меня! – отвечала Дороти, которую отчаянно тревожила мысль, что останется неузнанной и ей придется отвечать на вопрос метрдотеля, с какой целью она, собственно, зашла в ресторан. Подобно многим женщинам ее возраста и жизненного опыта, Дороти легче справилась бы с вражеским парашютистом, чем с обычным лондонским официантом. Но вот перед ней уже стоял Хью, выглядевший таким подтянутым в военном мундире, таким молодым.

Он взял ее за руку и не отпускал почти минуту, говоря с улыбкой:

– Мне ли не узнать вас? Я ведь, понимаете ли, живу за счет остроты своего ума в эти трудные дни. Служу в военном министерстве. Скажите, каковы ваши предпочтения?

Она ударилась в объяснения, что без особых претензий живет в Буше – районе, о котором капитан Лэйси, наверное, даже не слышал. Причем все это сопровождалось скромными жестами и пожатием плеч, что, по ее мнению, было проявлением светских манер.

– Как это интересно, – пробормотал Хью и привлек к себе внимание официанта, обслуживавшего зал бара. – Нам два больших гиньоля.

Официант ответил: «Вас понял, сэр». Словесный поток Дороти сразу иссяк. Его вовсе не интересовало, как и где она предпочитает жить. Он спрашивал, что кузина будет пить, а она, намереваясь изначально показать, насколько привычно ей все в «Волшебном гриле», потерпела полный провал, не поняв первой же фразы из принятого здесь жаргона. Дороти ощущала себя актрисой-дилетанткой, не вовремя вышедшей на сцену и не знавшей, как теперь себя вести.

Хью, уловив ее затруднение, поспешил помочь собеседнице расслабиться.

– Как случилось, что мы с вами никогда не встречались прежде? – спросил он, делая вид, словно не заметил ее конфуза. – Вы ведь никогда не навещали кузена Эверарда.

– Это все из-за моей матушки, – очень серьезно сказала Дороти, а потом продолжила подробно излагать взгляды покойной миссис Кэппер на вопросы морали.

– Теперь мне все понятно, – отозвался Хью. – Ваша мама была очень умной женщиной. А вот моя навязала нас с братом Крисом кузену Эверарду. Притом что тоже отличалась истинной добротой, но, как это часто бывает с людьми, у которых самые благие намерения, немного перестаралась.

Два больших гиньоля были им поданы. Хью передал один из бокалов Дороти и произнес:

– За удачу!

Они оба подняли бокалы и сделали по глотку. В тот же момент ресторанный зал поплыл кругами перед глазами Дороти. На какое-то время она почувствовала себя человеком, погрузившимся под воду, где оставалась, как ей показалось, достаточно долго. Хотя на самом деле это продолжалось всего лишь мгновение, поскольку, вынырнув на поверхность, Дороти обнаружила, что Хью по-прежнему рассказывает о своей матери.

– В итоге мы получили от старика одни лишь разумные советы. Хотя, если разобраться, наш старикан, по всей видимости, считал свои советы куда дороже ста тысяч фунтов.

– Насколько я знаю, такое часто происходит с богатыми людьми, – кивнула Дороти, разглядывая бокал в своей руке и прикидывая возможный эффект от еще одного глотка.

– Неужели? – удивился Хью, который выглядел так, будто вовсе не пил спиртного. – У меня не было возможности основательно разобраться в этом вопросе. Большинство моих приятелей – первоклассные мастера вешать лапшу на уши, чтобы занять у тебя же денег, – добавил он, заметив изумленное выражение на лице Дороти.

Дороти осторожно отхлебнула немного из своего бокала, и на этот раз напиток помог ей немного расслабиться.

– Мне сразу вспоминается миссис Меривейл, – доверительным тоном сказала она. – Знатная дама и одна из самых уважаемых прихожанок церкви Святого Себастьяна. Представьте, когда она нервничала во время воздушного налета, то имела право тут же позвонить викарию в поисках утешения.

Она сделала выжидательную паузу.

– Практически особа королевской крови, – уважительно отозвался Хью, почувствовав, что от него требуется какая-то реакция.

– Так вот. – Дороти уже улыбалась и вовсю потягивала коктейль, словно воду. – Однажды викарию понадобилась помощь, чтобы установить в церкви новый котел для отопления. А она лишь отправила ему целую кипу рекламных проспектов городских фирм, брошюры с рекомендациями, как починить старый бойлер, но…

– Но чека не прислала даже на фунт, – закончил мысль Хью, видя, как ее лицо постепенно багровеет под слоем оранжевой пудры.

– А ведь у нее лимузин с личным шофером, и она как-то умудряется добывать для него бензин. Впрочем, ее муж – крупный правительственный чиновник.

– Вот вам простой секрет преуспеяния. Это многое объясняет, – сказал Хью.

Мимо проходил официант, и он остановил его.

– Два больших гиньоля.

– Если честно, то мне уже доста… – с сомнением начала Дороти.

– Но это будет всего лишь вторая половина уже выпитого вами, – успокоил ее Хью. – Вы, стало быть, полагаете, что божественной волей очень немногим людям дозволено иметь большие деньги, поскольку они оказывают дурное влияние на характер?

Его вопрос искренне обрадовал Дороти. Он свидетельствовал, что этот красивый молодой человек – Хью только что исполнилось тридцать шесть, но Дороти он казался значительно моложе – воспринимает ее всерьез.

– Вообще-то, я так не считаю, – ответила она, залпом проглотив остатки первого гиньоля и становясь все более красноречивой. – Потому что люди недостойные продолжают оставаться очень богатыми, тогда как, согласно вашей теории, им следует познать нужду и стать добрыми членами нашего общества. Я имею в виду: жизнь к ним редкостно несправедлива.

– У меня порой такое впечатление, что вы надо мной насмехаетесь, – сказал Хью. – Никогда не бывали на Флит-стрит? [2]

– Я часто проезжала вдоль нее на омнибусе. – Дороти приходилось тщательно подбирать слова. – Но вот… странность! Я не помню, чтобы хоть однажды прошла по ней пешком.

Хью окинул ее пристальным взглядом.

– Поверю вам на слово, – кивнул он затем. – Я имел в виду, что вы можете быть одной из тех сочинительниц, которые пишут короткие нравоучительные стишки для одного из иллюстрированных журналов. Они всегда печатаются прозаической строкой и не выглядят стихами, пока не вчитаешься. Вы знаете, о чем я говорю. «Не смотри, куда упал фугас, а взгляни на небо лишний раз. Потому что он упал оттуда, и осталась лишь развалин груда. Но увидишь: Небеса блаженны, и закончится все хорошо для нас».