И наоборот, некоторые люди готовы преобразовать фиксированную сумму сегодня в поток денег завтра. Пожилые люди, выходящие на пенсию со средствами, которые им кажутся достаточными для проживания, часто беспокоятся о том, не проживут ли дольше ожидаемого (то есть «переживут свои деньги», как принято говорить в таких случаях) и в итоге окажутся в бедности. Чтобы этого избежать, они могут потратить часть своих денег на приобретение аннуитета (регулярной выплаты) у страховой компании. Например, в начале XXI века 70-летний мужчина мог приобрести аннуитет за 100 тысяч долларов и впоследствии пожизненно получать 772 доллара в месяц независимо от того, прожил бы он еще три года или тридцать лет. Иными словами, соответствующий риск перекладывается на страховую компанию за определенную цену.

Кстати, риск не только перекладывается, но и уменьшается, поскольку страховая компания может точнее спрогнозировать среднюю продолжительность жизни миллионов людей, которым продала аннуитеты, чем один человек предсказать продолжительность собственной жизни. Кстати, 70-летняя женщина за ту же цену будет получать ежемесячно меньше — 725 долларов, потому что женщины, как правило, живут дольше мужчин.

Здесь важно то, что снижение риска происходит в результате большей предсказуемости больших чисел. Несколько лет назад в новостях рассказывали о предпринимателе, который заключил сделку с пожилой женщиной, нуждавшейся в деньгах. В обмен на наследование дома он согласился выплачивать ей ежемесячно оговоренную сумму до конца жизни. Однако эта сделка «один на один» оказалась неудачной, поскольку женщина прожила намного дольше, чем ожидалось, и предприниматель умер раньше нее. А вот у страховой компании преимущество не только в работе с большими числами, но и в том, что ее существование не ограничивается продолжительностью жизни одного человека.

Природные ресурсы

Дисконтированная стоимость сильно влияет на открытие и использование природных ресурсов. Подземных запасов нефти может хватить на века или тысячелетия, но именно текущая стоимость определяет, какая часть этой нефти окупает чьи-то затраты на ее обнаружение в любой конкретный момент. Неспособность понять эту базовую экономическую реальность на протяжении долгих лет приводила к многочисленным широко распространявшимся ложным прогнозам, что у нас «заканчиваются» запасы нефти, угля или других природных богатств.

Например, в 1960 году одна популярная книга уверяла, что запасов отечественной нефти в Соединенных Штатах при существующем уровне потребления осталось всего на 13 лет. В то время известные запасы нефти в США составляли не более 32 миллиардов баррелей. По истечении 13 лет оказалось, что известные запасы нефти в США превосходят 36 миллиардов баррелей. При этом и исходная статистика, и арифметические вычисления были точными. Почему же тогда в США нефть не закончилась в 1973 году? Просто повезло с поиском новых месторождений или экономические причины намного глубже?

Как нехватка и избыток — это не просто вопрос наличия чего-либо (абсолютно или относительно населения), так и известные запасы природных ресурсов — это не просто вопрос их физического залегания в земле. Для них крайне важны цены, так же как и дисконтированная стоимость.

Количество известных природных богатств зависит от того, каковы затраты на это знание. Например, нефтеразведка — занятие очень дорогостоящее. В 2011 году New York Times писала:

Стоимость добычи нефти включает не только затраты на геологоразведку, но и на бурение дорогих сухих скважин, перед тем как наткнуться на нефть. Эти затраты растут по мере того, как в мире обнаруживают все новые запасы нефти, а увеличение запасов снижает на нее цену в соответствии со спросом и предложением. В конце концов наступает момент, когда затраты на поиск нефти в определенном месте и ее переработку (в пересчете на баррель) превышают дисконтированную стоимость нефти (в пересчете на баррель), которая там, вероятно, найдется. В этот момент продолжать разведку становится невыгодно. В зависимости от обстоятельств общего количества обнаруженной нефти в какой-то момент может действительно хватать не более чем на 13 лет, что и приводит к мрачным прогнозам об истощении ресурса. Однако по мере исчерпания существующих запасов нефти цена на нее растет, а потому увеличиваются инвестиции в нефтеразведку.

Вот пример затрат, о которых идет речь. В рамках одного крупного поискового проекта в Мексиканском заливе было потрачено 80 миллионов долларов на первоначальные исследования и аренду, а затем еще 120 миллионов на пробные бурения только для того, чтобы оценить, достаточно ли там нефти, чтобы оправдать дальнейшие работы. Затем 530 миллионов ушло на строительство буровых платформ, трубопроводов и прочей инфраструктуры и, наконец, 370 миллионов — на бурение в тех местах, где запасы были подтверждены. В сумме это составило 1,1 миллиарда долларов.

Эти деньги были заимствованы у банков или инвесторов. Представьте, что процентная ставка была бы вдвое выше, что повысило бы и общую стоимость разведки. Или представьте, что у нефтяных компаний достаточно собственных денег, чтобы их можно было положить в банк и безопасно заработать вдвое больше по процентам. Стали бы они вкладывать такую прорву денег в гораздо более рискованные проекты по поиску нефти? Вы бы стали? Вероятно, нет. Более высокая процентная ставка, скорее всего, привела бы к уменьшению темпов нефтеразведки и, соответственно, к уменьшению разведанных запасов нефти. Но это не означало бы, что мы ближе к исчерпанию ее запасов, чем в случае, когда процентная ставка была бы ниже, а значит, разведанных запасов больше.

По мере истощения известных запасов дисконтированная стоимость каждого барреля оставшейся нефти начинает расти, и в какой-то момент разведка новых запасов становится рентабельной. Но не существует такого момента, который требовал бы платить за обнаружение всей нефти, находящейся под землей или в море. Нецелесообразно открывать больше, чем незначительную долю запасов нефти, — это не окупается. Зато окупаются истерические прогнозы, что у нас истощаются природные богатства, причем не только за счет тиражей книг и телевизионных рейтингов, но и благодаря политической власти и личной популярности.

В начале XXI века Мэттью Симмонс в книге Twilight in the Desert («Сумерки в пустыне») пришел к выводу, что «рано или поздно мировое потребление нефти достигнет пика», поскольку «нефть, как и два других ископаемых топлива (уголь и природный газ), относятся к невозобновляемым ресурсам». Теоретически это, конечно же, верно — равно как теоретически верно, что Солнце рано или поздно остынет. Но отсюда не следует, что это имеет хоть какое-то отношение к проблемам, которые ожидают нас в следующем столетии или тысячелетии. Конечно, существуют инсинуации, якобы сейчас мы столкнулись с каким-то энергетическим кризисом, и тот факт, что цена на сырую нефть выросла до 147 долларов за баррель, а на бензин — до 4 долларов за галлон, придает этим измышлениям достоверность. Тем не менее в 2010 году New York Times писала: