Альенде лично занялся урегулированием конфликта, пригласив конфликтующие стороны на беседу. В конце концов, было решено, что левые выставят единого кандидата – члена МИР[526]. Президент даже предложил лидеру МИР Мигелю Энрикесу пост министра здравоохранения, если партия войдет в Народное единство и прекратит самовольные незаконные акции. Интересно, что и сам молодой Альенде начинал когда-то с поста министра здравоохранения в правительстве Народного фронта.

Однако миристы решили лишь использовать доброту и великодушие Альенде в своих целях. Участие в ГАП помогало партии получать оружие и проводить военные тренировки для членов организации. Вышедший по амнистии на свободу лидер боевого крыла МИР Лусиано Крус стал создавать в стране тайные склады стрелкового оружия – естественно, без ведома Альенде[527].

ЦРУ и британское посольство всячески пытались нащупать контакты МИР с кубинским посольством в Сантьяго, чтобы использовать это в пропагандистских целях борьбы против Альенде. Ничего другого американцам пока и не оставалось. После провала «дела Шнейдера» армия вела себя тихо, а правая оппозиция находилась в настоящем нокауте. Тем не менее ЦРУ в ноябре 1970 года предложило попытаться изолировать Чили в ОАГ, хотя само же и признало, что такие попытки могут бумерангом ударить по США.

Главным врагом Альенде в Вашингтоне по-прежнему был Киссинджер. Он критиковал заместителя госсекретаря по Латинской Америке Чарльза Мейера (ранее – член руководства концерна «Сирс», тот получил свой пост благодаря протекции Дэвида Рокфеллера) за «пораженческие» настроения. Мейер, однако, в середине ноября 1970 года пришел к выводу, что «любая попытка в настоящее время создать объединенную оппозицию Альенде абсолютно безнадежна. ХДП так серьезно расколота на фракции, что нет никакой основы для строительства солидной политической оппозиции»[528].

После позорного фиаско ЦРУ с Вио в Белом доме твердо решили, что любая попытка свержения Альенде теперь должна выглядеть так, как если бы ее осуществляли исключительно чилийцы. Но таких чилийцев на горизонте пока видно не было[529].

6 ноября 1970 года состоялось заседание СНБ США, посвященное событиям в Чили. Госсекретарь Роджерс выразил мнение, что надо лучше подготовиться и все же свергнуть Альенде. Министр обороны Лейрд его поддержал: «Надо делать все, чтобы нанести Альенде вред и свергнуть его»[530]. По итогам заседания был принят меморандум СНБ номер 93[531], который формулировал политику США в отношении Чили следующим образом: «1) официальная позиция Соединенных Штатов будет корректной, но прохладной, чтобы не дать правительству Альенде оснований для мобилизации внутренних и внешних сил в свою поддержку для консолидации режима; 2) Соединенные Штаты будут стремиться максимально ужесточить давление на правительство Альенде, чтобы предотвратить его консолидацию и ограничить его способность проводить политику, направленную против интересов США и стран Западного полушария».

Основной упор в борьбе против Альенде было решено сделать на меры экономического давления.

Между тем и Альенде прекрасно понимал, что отношение населения к политике Народного единства будет, прежде всего, зависеть от экономических успехов левого правительства – чилийцы должны почувствовать улучшение своего каждодневного существования.

Народное единство получило от Фрея незавидное экономическое наследство, которое было еще больше подорвано саботажем ЦРУ и чилийских правых осенью 1970 года.

Как уже упоминалось, в 1967–1970 годах чилийская экономика практически не росла, что было вызвано жесткой монетаристской политикой ХДП. Индекс промышленного производства, если взять показатели 1968 года за 100 %, вырос в июле 1970 года до 116 %, но в сентябре опять упал до 100 % и до конца года балансировал на уровне 107–108 %.

Ограничение зарплаты не подавило инфляцию – наоборот, только в 1970 году цены на потребительские товары в Чили выросли на 35 %. Во многом это было обусловлено рекомендациями МВФ – Чили два раза в месяц девальвировала свою валюту, что вело к удорожанию импортных товаров (а к ним относились, например, сахар, говядина, пшеница и молоко). Инфляция 1970 года стала самой высокой с 1964 года[532]. Правда, для Чили цифра не являлась рекордной – между 1950 и 1970 годами было семь лет, когда инфляция даже превышала этот безрадостный уровень.

Спад производства и свертывание социальных программ в последние годы «революции в условиях свободы» привели к резкому росту безработицы. В Сантьяго, экономическом центре страны, она выросла с 6,4 % до 8,5 %. На самом деле безработных было гораздо больше – примерно 20 % чилийцев работали неполную рабочую неделю.

Единственным светлым пятном на безрадостном экономическом фоне были солидные валютные резервы – примерно 300–350 миллионов долларов. Они были накоплены благодаря хорошим ценам на медь во второй половине 60-х годов и росли из-за американской агрессии во Вьетнаме.

Архитектором социально-экономической политики Народного единства был самый авторитетный чилийский экономист того периода профессор Педро Вускович. В течение 20 лет он работал в Экономической комиссии ООН по Латинской Америке (ЭКЛА, штаб-квартира которой находилась в Сантьяго) и был известен и за пределами Чили. ЭКЛА (а вместе с ней и Вускович, да и многие латиноамериканские экономисты того времени) считала, что основной причиной экономической отсталости и низких темпов роста ВВП в Латинской Америке является низкая покупательная способность подавляющего большинства населения.

Вускович предлагал простой кейнсианский[533] рецепт (типа «нового курса» времен Рузвельта или плана президента США Обамы 2009 года по оживлению американской экономики).

Он считал, что государство должно повысить зарплату и социальные пособия. Инфляции в первое время это не вызовет, так как производственные мощности чилийской экономики из-за спада загружены только на 70–75 % и есть все шансы удовлетворить растущий покупательный спрос.