А Егор оглядывался по сторонам в поисках фотографа – и не находил.

Выдергивал взглядом дородную тетку-режиссершу этого великого действа эпохальных масштабов, что-то вещающую посреди порта. Вику, строившую глазки мальчишке-оператору. Пару знакомых с телевидения. Все не то.

Все не то, будто бы ничего не случилось!!!

И чувствовал бессильную ярость, которую все еще пытался переплавить в действия. Заставляя двигаться мозг в нужном направлении.

- Ну что? Нашли? – услышал он за спиной. Соловьева.

И будто откуда-то из другого измерения – у него зазвонил телефон.

- Слушаю! – нетерпеливо ответил Лукин, не глядя на Алину.

- Носов! Главное следственное управление Службы безопасности Украины,

- услышал он – четко и сухо.

***

… «Да!»

«Ну, короче, мы ее проверили».

«И?»

«Да нихрена. У нее даже ноут не запароленный, чисто все».

«Хорошо смотрели?»

«Нет, твою мать! Плохо! Я сказал: нормально все, нехер кипишевать!»

«Гуров, она рыла под меня! С ноября! Не бывает таких случайностей!»

«Сам говорил, ей по морде съездили, она и отстала!»

«Если бы я знал, что Руська с вами, мы бы с тобой вообще не разговаривали сейчас! Я бы не согласился! Какого хрена я узнаю такие вещи в последний момент?»

«Не ссы, генерал. Она целыми днями с моей шляется, ну реально!»

«А фотограф? У фотографа были?»

«Он тоже чист, ребята на два номера сработали, ничего там нет».

«Не верю. Я эту идиотку с пеленок знаю, выводить ее надо. Иначе никакого аэродрома тебе, никакого Карла, вообще нихрена. Понял?»

«Понял. Ссышь. Я, бл*ядь, с ночи на ногах, а ты там ссышь! Поздно уже отменять, мы груз приняли, завтра к утру в Калиновке будем!»

«Я сказал, выводи девку».

«Совсем?»

«Нет… У меня там пара ребят есть, с тобой свяжутся, пока смотри за ней.

Куда везти – они знают. Если реально она просто про твою модельку снимает, то и не поймет даже. Запереть ее…»

«А если роет?..»

«Ты ж говоришь, что не роет?»

«Генерал, бл*дь!»

«Я должен быть уверен, что она не встрянет. Журналистка, блин.

Выучилась!.. Если роет, разберешься с ней, понял?»

«Понял. С фотографом чего делать будем?»

«Не знаю. Я по нему инфу пробью, потом будем решать. Руську убираем.

Времени на все – до обеда».

«И сам знаю. Все, давай, я на съемки, сторожить твою журнашлюху».

«За языком следи!»

Щелчок пальцем по экрану телефона. Запись выключена. Носов, не глядя, придвинул трубу по столу к себе. Взгляда от лица Лукина не отводил.

Смотрел мрачно и устало.

- Эту хрень мои козлы прислали только утром, я ее уже нигде не мог найти,

- зло процедил он. – Убил бы нахер.

- Убил бы – и что? Втянули девчонку и ее же подставили, - рассердился

Егор, теперь хорошо понимая, почему она пришла к нему ночью. Ей было страшно. Но лучше бы ей хватило ума рассказать ему правду, а не сказки.

И этот ее… или не ее… да какая теперь разница. Он тяжело выдохнул и спросил: - Она знала про обыск в номере?

- Знала, - Носов хлебнул еще кофе. Он привел Лукина в какой-то крошечный спорт-бар, где в это время посетителей почти не было. Только стены, увешанные фанатскими шарфами футбольных клубов, и отвратительный на вид полужидкий розовато-мутный недоеденный салат в тарелке. Какие-то детали, которые никогда в памяти не отложатся. – Знала!

Она их просчитала почти сразу. Не голова, а компьютер. И никуда мы ее не втягивали. Сама приперлась.

- Эта версия значительно удобнее. Вытягивать собираетесь?

- Собираемся. Как только будем уверены, что рыбка с крючка не сорвется.

Тут главное не спугнуть.

- И когда?

- Вечером они выдвигаются. По ходу, боятся влипнуть на посту, как в прошлый раз, а ночью дороги спокойнее, сам понимаешь. Под утро должны быть в Калиновке. Как только возьмем с поличным, начнем операцию по освобождению.

- Охренеть! – взвился Лукин. – А Руслана все это время будет… Где? И что с ней там будет? Ты соображаешь?!

- Мы ее найдем, - с нажимом ответил Носов, нахмурившись. – Ребята уже ищут. Когда обнаружат, установим наблюдение. Но если сейчас влезем, сорвем все к хренам. Для них она просто пронырливая журналистка, которая влезла в дерьмо. А если узнают, кто за ней стоит, то дело развалится нахер.

- Это ваше дерьмо, - Егор двинул стул, отчего металлические ножки громко заскрипели по керамической плитке пола. – И ей в нем не место.

- Она сама его нарыла. Она сама два месяца назад слила нам инфу. Она сама согласилась сотрудничать. И я тебе больше скажу – она сама этого хотела. Свою выгоду от этого дела она тоже имеет.

- Имеет? Сейчас она имеет неизвестно что и неизвестно где.

Некоторое время Носов внимательно рассматривал Лукина. Оценивающе, холодно. Потом хмыкнул и заговорил:

- А ты не психуй. Она сказала, что ты друг. А если друг, то думай давай. Мы операцию два месяца готовили. Росомаха еще дольше в этом котле варится. Да она первая меня урыла бы, если б я дал отмашку забить на все, спасать ее. Думаешь, просто так все? Пришла и «ребят, есть идея»?

Да нихрена. Она пахала, мы все пахали. Если бы не ее участие, хрен бы что вообще было. Они второй раз по этому пути везут героин. Там на такие бабки… бюджет маленькой страны в Восточной Европе. Масштабы наглости впечатляют – у нас под носом. Договорняк. С военными договорняк. С суками, которые запросто позволяют гнать эту херь со своих аэродромов. Первый раз доставка успешная была, так они снова с мелкими корректировками. Мы им позволим провернуть все. Уже позволяем. С турецкого судна отгрузка состоялась ночью. Мы не рыпались. А Руслана уже тогда знала, что ее подозревают, ясно? Мы будем наблюдать, как они довезут груз до Калиновки, как погрузят в самолет. А потом возьмем всех скопом. Ты хочешь эту работу под удар поставить? Руськину работу под удар, когда она понимала, ради чего рискует? А риск был изначально, осознанный, еще когда она на них в Вене вышла. Там заказчик, но эту рыбу можно будет взять только тогда, когда мы удочку с нашего берега закинем.

Она не журналист, ясно? Она часть операции. Да, ее похитили. Ее похитили как журналистку, которая еще не факт, что роет в их направлении.

И ей хватит ума убедить в этом их. Потому мы будем делать то, что я сказал. И если бы этой ночью она не позвонила с твоего телефона… Мы бы тут не сидели.