— Какое? — не понял его веселья Карло.

— Флоренция приглашает ваших гостей к себе. Ладно, сегодня спать, а завтра с утра пойду к папе с предложением от Флоренции.

— Не боитесь, что и вас сожрут?

— Нас трудно сожрать.

Папа Евгений принял Лоренцо настороженно, видно, опасался, что Медичи приехал напомнить о выплатах по займу. Он вел монашеский образ жизни, понятия не имел, что и сколько стоит, и необходимость все время где-то добывать деньги его просто убивала. На содержание Собора требовались такие суммы, которых, как выяснилось, у курии не было; не вполне понимая, что делает, папа подписывал заемные бумаги без малейшего представления, сколько и как придется отдавать. Вместо того чтобы довериться Медичи как своим банкирам и поручить именно им распоряжаться средствами курии и добывать деньги на Собор, папа предпочел отдать это ближайшим советникам, которые часть средств уже растащили, а часть потратили непонятно на что.

— Ваше Святейшество, во Флоренции наслышаны о беде, постигшей Феррару. — При этих словах Лоренцо папа Евгений даже замер. Что это младший Медичи имеет в виду, неужели множество нежданных гостей? А Лоренцо, лукаво блестя глазами, продолжил: — Во Флоренции ходят слухи, что вокруг Феррары чума. А лето в этом году будет жарким, даже знойным…

И папа, и маркиз Феррары смотрели на младшего Медичи с изумлением — какое дело Флоренции до летней жары в Ферраре? Но их недоумение длилось только до той минуты, пока Лоренцо не повторил предложение Козимо: переехать во Флоренцию. Папа уже раскрыл рот, чтобы вежливо отказаться, ведь у него не было средств ни на содержание гостей, ни на переезд в Тоскану, но Медичи опередил, хотя это и было невежливо:

— Ваше Святейшество, Флоренция предлагает вам оплатить переезд, предоставить помещения, которых у нас больше, чем в Ферраре, и еще по полторы тысячи флоринов ежемесячно на содержание, сколько бы Собор ни длился.

В другое время маркиз д’Эсте непременно возмутился бы столь нелестным намеком на бедность Феррары, но только не сейчас. Предложение флорентийца выглядело просто спасением от этой людской чумы. Маркиз прекрасно понимал, что до лета будет начисто разорен гостями, которых во многом вынужден кормить и поить за свой счет без малейшей надежды, что папа Евгений когда-то заплатит за проживание византийского императора и его свиты. Флоренция делала Ферраре щедрый подарок, и за это следовало благодарить, а не обижаться.

Но папа Евгений, уже приученный, что каждый заем требуется отдавать с лихвой, осторожно поинтересовался:

— На каких условиях мы должны будем возвращать эти суммы?

Мысленно обозвав его глупцом, Лоренцо пожал плечами:

— Республика Флоренция не требует возврата никаких средств, желая лишь единства христианской церкви.

Лоренцо судорожно вспоминал формулировки, чтобы ненароком кого не обидеть. Кажется, все удалось.

Папа и маркиз не дураки, они прекрасно поняли, что Флоренция ищет в этой ситуации свою выгоду, но ни у д’Эсте, ни у папы Евгения выбора не было. Дают — бери, не то могут в другой раз и не дать, тем более это выход из создавшегося положения. В конце концов, какая разница, где заседать, Флоренция ничуть не хуже, прекрасное место, а Медичи щедры.

Лоренцо возвращался во Флоренцию с согласием папы на переезд и письмом маркиза к Козимо Медичи с выражением крайней признательности за своевременную помощь.

— Где мессир Медичи?

Несмотря на то что очень устал и был грязен после дальней дороги, Лоренцо был готов встретиться с братом и сообщить об удачной поездке. Папа Евгений и византийский император Иоанн согласились перебраться во Флоренцию и сделают это, как только получат подтверждение и, главное, деньги. Лоренцо хотелось рассказать о вавилонском столпотворении в Ферраре, о несчастных жителях, совершенно не готовых принять такое количество гостей, о не менее несчастном папе Евгении, который уже задолжал византийцам огромную сумму, потому что полученных в долг денег хватило лишь на толпу прибывших вместе с ним же римлян…

Слуга даже не успел объяснить, Лоренцо догадался сам по воплям, доносившимся со стороны кабинета Козимо. Возмущенный голос принадлежал Филиппо Брунеллески.

Так и есть, Брунеллески мчался навстречу Лоренцо, размахивая листами явно с каким-то новым проектом. Один лист выпал у самой двери кабинета, второй рядом с Лоренцо. Сам архитектор вдруг остановился перед Лоренцо, который постарался благоразумно отступить к стене, освобождая пространство для Филиппо. Потрясая скомканными листами, Брунеллески завопил в лицо младшему Медичи:

— Нет, я сказал, что никогда!

Тот наклонился, подхватил выпавший лист и подал архитектору, стараясь оставаться максимально серьезным:

— Конечно, мессир Брунеллески.

Филиппо посмотрел на лист, на Лоренцо и вдруг рванул обратно к Козимо, стоявшему в двери кабинета.

— Впрочем, при одном условии…

— Слушаю вас, мастер, — чуть склонил голову вправо Козимо, словно демонстрируя высшее внимание.

— Нет, условий будет несколько! Я объявлю о них завтра! — Брунеллески выхватил из рук Козимо второй потерянный лист, который тоже подобрал с пола.

Сделав громогласное заявление, Брунеллески бросился прочь, но возле Лоренцо остановился, ткнул тому в лицо бумагами и добавил:

— Я сказал — завтра!

— Конечно, мессир Брунеллески, — как и старший брат, поспешно согласился Лоренцо.

Когда возмущенный архитектор удалился, Лоренцо осторожно поинтересовался:

— Чего это он?

Такие взрывы были привычны, Брунеллески бушевал каждый день. Козимо усмехнулся:

— Как всегда. Набрал кучу проектов, но не желает посвящать в свои идеи помощников, все сам и сам, мечется из города в город и ничего не успевает.

— Почему ты носишься с ним и с другими, словно они…

Договорить не успел, брат повысил голос:

— Они гении, Лоренцо! — И уже мягче объяснил: — А с гениями должно обращаться так, словно они не из крови и плоти, а сотканы из звездной пыли.

Лоренцо притворно вздохнул:

— Жаль, что я не гений.

— Ты гений, только в другом. Ну как дела?

— Прекрасно, все удалось, и все как ты предсказал.

Лоренцо плотно прикрыл дверь в кабинет, вытащил из-за пазухи письмо и подал Козимо:

— Тебе благодарность от маркиза. Никакой чумы нет, съели все, выпили тоже, переехать счастливы, только нужны деньги на дорогу.

Пока Козимо пробегал глазами послание маркиза Феррары, Лоренцо налил себе вина и устроился на краю стола — привычка, которую терпеть не мог их отец, но истребить у младшего сына так и не сумел.

— Маркиз Эсте благодарит за помощь в борьбе с чумой. — По лицу старшего брата было невозможно понять, шутит он или серьезен.