– Я уже видел этот знак раньше, – выдохнул Лео. – Это не так уж далеко от Лагеря полукровок.

Вдруг ровные шеренги римлян смешались в бестолковую толпу. Полубоги бросились врассыпную. Щиты падали. Во все стороны полетели дротики, как если бы вся фаланга вдруг зашла на огромный муравейник.

В лунном свете стали заметны два смазанных из-за большой скорости маленьких волосатых силуэта в чудовищных костюмах и пестрых шляпах. Казалось, они были одновременно везде – молотили римлян по головам, крали у них оружие и резали ремни, спуская штаны до колен.

Лео не смог не улыбнуться.

– Вот же мелкие красавцы-пакостники! Сдержали-таки обещание!

Калипсо наклонилась, рассматривая керкопов.

– Твои кузены?

– Три ха-ха, нет, – ответил Лео. – Парочка карликов, что я встретил в Болонье. Я отправил их мешаться под ногами римлян, что они и делают.

– И надолго они их задержат? – поинтересовалась Калипсо.

Хороший вопрос. Изображение вновь сменилось. Лео увидел Октавиана – это блондинистое вредное пугало, по недоразумению ставшее авгуром. Он стоял на остановке у заправки в компании черных внедорожников и римских полубогов. В руках он держал что-то длинное, завернутое в брезент. Когда его сняли, под светом ламп заблестел золотой орел.

– Ой, а вот это уже нехорошо, – пробормотал Лео.

– Римский штандарт, – узнала Калипсо.

– Ага. И, по словам Перси, конкретно этот умеет метать молнии.

Стоило ему произнести имя Перси, как Лео тут же об этом пожалел. Он покосился на Калипсо и заметил в ее глазах сильнейшее внутреннее напряжение, как если бы она пыталась упорядочить расшатанные эмоции в ровные линии, подобно нитям в ее ткацком станке. Но что удивило Лео больше всего, так это его собственный гнев. Не просто раздражение или зависть. Он по-настоящему злился на Перси за то, что тот обидел эту девушку.

Лео поспешил переключить внимание на голографические образы. Теперь перед глазами предстал одинокий всадник – Рейна, претор Лагеря Юпитера, – ведущий светло-гнедого пегаса сквозь бурю. Ветер трепал черные волосы девушки. Пурпурная мантия трепыхалась, а под ней поблескивали доспехи. Многочисленные порезы на руках и лице кровоточили. В глазах пегаса плескалась паника, на губах от тяжелого полета выступила пена, но Рейна упрямо вела его вперед, несмотря на шторм.

Лео увидел дикого грифона, рванувшего к ней сквозь облака. Его когти царапнули пегаса по ребрам, и конь едва не сбросил Рейну. Девушка вытащила из ножен меч и разрубила монстра. Но несколько секунд спустя появились сразу три вентуса – темные духи ветра маленькими торнадо с пробегающими по закручивающейся поверхности молниями повисли в воздухе. Рейна, издав боевой клич, направилась к ним.

И тут бронзовое зеркало погасло.

– Нет! – вскричал Лео. – Нет-нет-нет, только не сейчас! Покажи мне, что с ней! – он стукнул кулаком по зеркалу. – Калипсо, можешь спеть еще раз?

Она сердито уставилась на него.

– Видимо, это твоя подружка? Твоя Пенелопа? Твоя Элизабет? Твоя Аннабет?

– Что? – Лео однозначно не понимал эту девушку. Половина из сказанного ею вообще не имела смысла. – Это Рейна! И она мне не подружка! Мне нужно увидеть дальше! Мне нужно…

– НУЖНО! – прогремело где-то у него под ногами. Лео пошатнулся, вдруг ощутив себя на вершине трамплина. – Слишком часто мир слышит слово «нужно».

В закручивающемся из земли потоке ветра и песка появилась человеческая фигура – самая нелюбимая богиня Лео, Хозяйка Грязи и Ее Величество Горшочек Слякоти, Гея собственной персоной.

Лео бросил в нее клещи. Но, к сожалению, богиня не была плотной, и инструмент просто пролетел сквозь нее. Глаза ее были закрыты, но нельзя было сказать, что она спит. На ее землистом дьявольском лице царила улыбка, будто она погрузилась в прослушивание любимой песни. Песочные одежды шли рябью и складками, напоминая Лео волнистые плавники той тупой креветогодзиллы, с которой им пришлось сражаться в Атлантике. Но к чести монстра, Гея была куда уродливее.

– Ты хочешь жить, – произнесла Гея. – Ты хочешь вернуться к друзьям. Но разве это так необходимо, мой бедный мальчик? Какая разница? Твои друзья в любом случае погибнут.

У Лео задрожали ноги. Он ненавидел себя за это, но стоило перед ним возникнуть этой ведьме, и юноша чувствовал себя вновь восьмилетним мальчишкой, запертым в приемной маминой мастерской и вслушивающимся во вкрадчивый злой голос Геи, пока его мать, запертая в горящем помещении, умирала от жара и дыма.

– Без чего я точно обойдусь, – прорычал он, – так это без твоей очередной лжи, грязная морда! Ты сказала, что мой прапрадед умер в шестидесятых годах прошлого века! Это была ложь! Ты сказала, что я не смогу спасти друзей в Риме! Это тоже была ложь! Ты много что успела мне сказать.

Смех Геи напоминал тихий шорох, как катящиеся по склону мелкие камушки, предвестники надвигающегося обвала.

– Я пыталась помочь тебе, даря тебе выбор. Ты мог бы спасти себя. Но вместо этого ты всякий раз выступал против меня. Построил корабль. Присоединился к этой глупой миссии. А теперь застрял здесь, совершенно беспомощный, пока мир смертных погибает.

Руки Лео вспыхнули. Ему хотелось расплавить песочное лицо Геи до стекла. Но тут он почувствовал на своем плече руку Калипсо.

– Гея. – Ее голос был суров и тверд. – Тебе здесь не рады.

И почему он не может говорить так же уверенно, подумалось Лео. Затем он вспомнил, что эта раздражающая пятнадцатилетняя девчонка на самом деле была бессмертной дочерью титана.

– О, Калипсо! – Гея подняла руки, словно призывая ее обняться. – А ты, я смотрю, все еще здесь, несмотря на все обещания богов. А знаешь, почему так, моя дорогая внучка? Может, олимпийцы наказывают тебя, оставляя в компании этого глупого недоросля? Или они просто забыли о тебе, потому что ты не стоишь и секунды их времени?

Калипсо смотрела прямо в колеблющееся лицо Геи и сквозь него, на далекий горизонт.

– О да, – с сочувствием продолжила Гея. – Олимпийцы ни во что не верят. Они не дают вторых шансов. На что ты надеешься? Ты поддержала своего отца, Атласа, в его великой войне. Ты знала, боги должны пасть. Почему же ты сомневаешься теперь? Я дам тебе шанс, который Зевс никогда тебе не предложит.

– Где ты была последние три тысячи лет? – спросила Калипсо. – Если тебе так небезразлична моя судьба, почему ты пришла ко мне лишь сейчас?

Гея развела руками.

– Земля так долго просыпается. Но время войны приближается. И не думай, что она обойдет тебя стороной здесь, на Огигии. Когда я переделаю этот мир, я уничтожу эту тюрьму, как и все остальное.

– Уничтожишь Огигию?! – Калипсо помотала головой, будто не могла представить эти два слова в одном предложении.

– Тебе необязательно быть здесь, когда это случится, – предложила Гея. – Присоединяйся ко мне. Убей этого мальчишку. Окропи его кровью землю и помоги мне пробудиться. Я освобожу тебя и исполню любое твое желание. Свобода. Месть богам. Любой приз. Ты ведь все еще хочешь этого полубога Перси Джексона? Я освобожу его для тебя. Заберу из Тартара. Он станет твоим, и тебе решать, что его ждет: наказание или любовь. Просто убей этого мелкого вредителя. Докажи свою преданность.