Когда принципиальное решение было принято, Котова попрощалась с полковником и поехала по своим делам. Пока Карташов с товарищами трудятся, ей тоже не мешало бы поработать — по крайней мере, приготовить обед дома. Сегодня домработница не придет, а семейство кормить необходимо — иначе вымрут, как мамонты. К тому же Лариса, готовя, расслаблялась и более успешно могла предаваться размышлению.

Сегодня она решила приготовить почти праздничный обед — душа требовала. На первое планировался свекольник с грибами, оливками и зеленью. На второе — тефтели в томате с гарниром из китайского риса и консервированных бамбуковых побегов. И наконец, для десерта Котова выбрала баварский крем с апельсинами и миндалем.

Весь оставшийся час Лариса только и делала, что сновала по кухне, следя, как кухонный комбайн чистит картофель, натирает свеклу и взбивает желтки с сахаром. Сама аккуратно нарезала тонкими дольками два апельсина, обжарила на сухой сковородке миндальные зерна, мелко постругала свежие шампиньоны.

И только когда на плите все закипело и зашкворчало растопленным маслом, а крем украсился апельсиновыми кольцами и занял свое законное место в холодильнике, Лариса позволила себе отдохнуть и выпить чашечку крепкого кофе вкупе с сигаретой.

— Привет, мам. — Заскочив в кухню, Настя плюхнулась на табурет и налила себе кофе из джезвы. Добавила в напиток три ложки сахара, нацедила сливок и, отхлебнув этого месива, блаженно зажмурилась. — У меня сессия закончилась. Все нормально, ни одной тройки, могу отдыхать.

— Можешь, — машинально согласилась Лариса. — Слушай, Настя! — вдруг повернулась она к дочери. — А ты не знаешь случайно, Дина Рогачева с кем-то встречается? Ведь девчонкам известно гораздо больше, чем родителям.

— Нет, мам, она у нас пока одна. И гуляет только со своей Ленкой, — без тени сомнения выдала дочь. — А что такое?

— Да нет, ничего особенного. Сделай себе бутерброд, обед еще не готов.

— Не хо-чу! — раздельно проговорила девочка, одним глотком допила кофе и бросила: — Пойду собираться, я договорилась сходить на выставку с подругой.

— Хорошо, — согласилась Лариса снисходительно.

— Тогда до скорого, мамусь, — радостно улыбнувшись, Настя коснулась губами щеки матери и помчалась собираться. А Лариса позавидовала дочери — вот это энергии у человека! Сама она с утра ползала, подобно утомленной мухе.

Посмотрев на часы, Котова нервно допила уже подостывший кофе. Карташов все не звонил — почему? Старается узнать адреса Виталия и Жанны? Или же попросту забыл о просьбе Ларисы?

Наконец зазвонил телефон.

— Лариса, собирайся и подъезжай к управлению, — дал ценные указания Олег Валерьянович. — Поедем разбираться с твоим Виталием. Я его вызвал в управление для дачи показаний, с ним побеседует Меньшов. А мы пока спокойно осмотримся в его квартире.

— Хорошо, скоро буду, — коротко ответила Котова и положила трубку.

— Ну садись, Олег Валерьяныч, помчимся, — остановив машину у управления милиции, окликнула друга Лариса.

Неподалеку она заметила машину Мурылева и улыбнулась — значит, молодой человек уже здесь.

Карташов не заставил себя уговаривать и опустился на сиденье рядом с Ларисой. Не удержавшись, посетовал:

— Ну вот, из-за тебя я уже иду на должностное преступление! Что вы, бабы, с мужиками делаете?

— Зато представляешь, как замечательно будет, если мы с тобой раскроем убийство Алтуфьева? — польстила Карташову Лариса. — Тебе — премия, по головке погладят за преданность делу. Мне же достанется душевное удовлетворение.

Олег слабо улыбнулся, выслушав женщину, и сказал:

— Где живет Коротченко, я тоже выяснил. Девочка обитает с родителями на набережной, адрес вот. — И он протянул Ларисе листок бумаги. — Но туда я не полезу. Если тебе охота связываться с налоговой, то милости прошу!

— Понятно, — усмехнулась Лариса без особого испуга. С налоговиками у нее все было в порядке. Во всяком случае, пока. — Куда ехать-то? — добравшись до перекрестка и притормозив у обочины, поинтересовалась она.

— Налево. — Карташов сообщил ей адрес, по которому проживал Виталий Степанович Мурылев, и Котова, которая неплохо знала город, поехала прямо.

Дальнейший путь прошел в молчании — оживленное движение на улицах Тарасова заставило Ларису сконцентрироваться и ехать осторожно. Карташов же решил не отвлекать Ларису разговорами.

Наконец впереди показался нужный дом — обшарпанная пятиэтажка, очень старая на вид. Перед подъездом сидела стайка бабусек — необходимое дополнение к любому дому.

Лариса, решив не рисковать, поставила машину поодаль, за углом дома. Карташов сразу выскочил из «Ауди», а Котова, захлопнув дверцу, поставила автомобиль на сигнализацию.

— Ну что, пошли? — предложила она.

Они прошли в подъезд, поднялись на четвертый этаж по неудобной лестнице с высокими, частично стертыми ступенями, и полковник остановился перед обшарпанной дверью.

Беспокойно оглядевшись, он бросил Ларисе:

— Прикрой меня сзади! — после чего выудил из кармана связку отмычек.

Покопавшись в замке, он наконец открыл дверь. И оба они вошли в жилище Виталия Мурылева.

Лариса тяжело вздохнула, ступив на потертый, когда-то зеленый половичок. И без того маленькая прихожая казалась еще уже из-за невысокого шкафа, стоявшего справа.

В квартире было очень душно. Пахло пылью и едва заметно мужской туалетной водой. Единственная комната служила хозяину и залом, и спальней одновременно. Также здесь были совмещенный санузел и небольшая квадратная кухонька. Мебель поражала своим почтенным возрастом. К ней даже страшно было прикоснуться — казалось, она насквозь пропиталась вековой пылью.

Карташов присел на корточки в прихожей у свободной стены. Он не собирался устраивать обыск — если Лариса что-либо найдет, он все равно об этом узнает. Самому же на сегодняшний день и без того хватило противоправных действий.

Котова же методично приступила к осмотру квартиры. Она аккуратно обследовала скрипучий шкаф в прихожей, но не обнаружила в нем ровным счетом ничего интересного.

Закрыв шкаф, Лариса прошла в комнату. Пол покрыт потертым паласом, расцветку которого определить смогли бы лишь эксперты, и то с большим трудом. У одной из стен — диван, он же кровать. Поверх плюшевого покрывала на диване небрежно валялось не первой свежести постельное белье — простыня, маленькая подушка и верблюжье одеяло, на котором только что дыры не зияли, настолько протерлась шерсть. Рядом с диваном, почти в изголовье, приткнулся журнальный столик с поцарапанной желтоватой столешницей. В углу комнаты, на тумбочке — телевизор, старый, с огромным пыльно-серым экраном, но вроде бы цветной. Прямо напротив двери, ведущей в прихожую, — окно, прикрытое старенькими цветастыми занавесками.

И у самой двери — чемодан, по всей вероятности, купленный Виталием в бутике. Новехонький чемодан из превосходной кожи, не успевший даже запылиться, казался здесь на редкость инородной вещью. Зато наводил на вполне определенные мысли — а что, если Виталий решил уехать?