Казалось, минула целая вечность, хотя на самом деле, наверное, прошло всего несколько минут, прежде чем Рафи снова вынырнул из-под бушующих струй. Он насквозь промок, но сжимал в руках охапку можжевеловых веток. Задыхаясь и смеясь, он повалился на колени.

— Даже не знаю, что тут смешного! — воскликнула Софи, едва не бросившись ему на шею от радости.

— Ты и твоя песня, — хохотнул Рафи. — Вот уж никогда бы не подумал, что услышу такое энергичное исполнение из пещеры в Гималаях!

Софи опустилась рядом с ним и тоже засмеялась.

Они постелили ветки под каменным навесом. Снаружи бушевал ливень. Рафи достал из рюкзака ириски.

— Настоящие шотландские ириски! — удивилась Софи. — Где ты их взял?

— Мне присылает их мать Макгинти, — ухмыльнулся он. — Она знает, какой я сладкоежка.

Они принялись сосать клейкую сладость, и у Софи сжалось сердце от тоски по Эдинбургу. Рафи, видимо, понял ее настроение и стал предаваться воспоминаниям о Шотландии, пока на склоны горы обрушивались яростные потоки дождя. Гром оглушал, словно выстрелы крупнокалиберных пушек, сверкали ослепляющие вспышки молний.

Вскоре дождь сменился градом — огромные ледяные шарики отскакивали от камней. А потом пошел снег. Софи сидела, прижавшись к мокрому плечу Рафи и благоговейно глядя на то, как всего в нескольких футах от их укрытия, ослепляя и оглушая, ярится буря, словно хочет расколоть гору надвое и сбросить их в расселину.

Так продолжалось несколько часов.

— Тэм будет беспокоиться, — встревоженно сказала Софи. — Он, наверное, думает, что мы погибли. Никто не остается в живых, заблудившись в горах.

— Он знает, что мы попытаемся найти убежище, — стал успокаивать ее Рафи, — и что я о тебе позабочусь.

— А если они тоже попали в бурю?! — воскликнула Софи.

— Нет. Проводник давно увел их в безопасное место. Они уже в лагере. Мы бы тоже там были, если бы не этот камнепад.

В конце концов усталость взяла верх. Софи свернулась калачиком, закутавшись в одеяло Рафи и вдыхая приятный аромат можжевельника.

Проснулась она от наступившей тишины. Буря прошла, где-то вдали затихали глухие раскаты. Софи с испугом обнаружила пустое место, там где был Рафи. Она осталась одна в темноте.

— Рафи, — позвала Софи. — Рафи!

Он ответил откуда-то снаружи:

— Софи, иди взгляни.

В его голосе прозвучало изумление. Укутав плечи толстым шерстяным одеялом, она вылезла наружу. В лицо ей ударил холодный чистый воздух. На небе сияли россыпи ярких звезд. Высокий лунный серп заливал светом заснеженные пики и долины. Далеко внизу царила темнота и угадывались очертания лесов и утесов. Слабое журчание далекой реки нарушало тишину.

— Ты когда-нибудь видела подобное великолепие? — восхищенно спросил Рафи.

— Мы словно в сказочном царстве, — прошептала Софи.

Очарованные, они стояли в мире серебристого сияния, слушая раздающийся время от времени рокот и треск сдвигающегося с места ледника. Спустя некоторое время Рафи насобирал можжевеловых веток и разжег костер у входа в пещеру. Растопив снег в своем походном чайнике, он заварил чай, и они стали пить его по очереди из одной деревянной чашки.

— Как получилось, что у тебя есть все необходимое? — удивленно спросила его Софи.

— Лахорский кавалерийский полк, помнишь? — улыбнулся Рафи. — Мы обучены выживать в любых условиях.

Греясь возле небольшого костра, в ту морозную ночь они говорили о многом: о своем индийском детстве, о любви к свежему воздуху, о поэзии, музыке и рыбалке.

— Где же, — весело спросил Рафи, — могла пристраститься к рыбной ловле юная мисс Логан?

— Дедушка Дениэл из Перта научил меня рыбачить, — рассмеялась Софи. — Я умею обращаться с удочкой и чистить рыбу. В отличие от Тилли, у которой неожиданно начинала болеть голова, и она убегала с книжкой.

— Ладно, когда растает снег и мы выберемся отсюда, мы отправимся удить барбуса. Боз говорил мне, что Уэсли Робсон приглашал нас, лесников, на рыбалку в горы Кхаси. Если верить Робсону, там прекрасные рыбные места. Ты могла бы навестить свою подругу Кларри, а заодно съездить к своей кузине Тилли.

Софи не стала мешать ему строить несбыточные планы, как будто оба они были свободны от всяких связей и обязательств по отношению к другим людям. Под этими волшебными звездами все казалось возможным. Пару дней тому назад Тэм в присутствии остальных объявил, что Рафи помолвлен с дочерью лахорского банкира. Рафи смутился, а Софи незаметно улизнула, чтобы никто не видел, как огорчила ее эта весть. Но в эту ночь они не вспоминали ни о его предстоящей свадьбе, ни о Тэме.

Наконец они легли спать. Софи хотелось, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась.

— Бери одеяло себе, — сказал Рафи, зарываясь в можжевеловые ветки.

— Мы можем укрыться им вдвоем, — сказала Софи, радуясь тому, что в темноте не видно, как она покраснела.

Софи накинула на Рафи край одеяла и легла к нему спиной. Он пододвинулся ближе, но не прикасался к ней. Сердце Софи едва не выпрыгивало из груди. Как же она его хотела! Позже она тихо спросила:

— Рафи, ты не спишь?

— Нет.

Софи проглотила ком в горле.

— Ты меня не обнимешь?

Последовала тишина. Она прокляла себя за то, что смутила его. Что он о ней подумает?

— Просто мне холодно. — Софи постаралась придать своей просьбе невинный характер. — Я не жду от тебя ничего, кроме тепла.

Тогда сильная рука легла ей на талию и Рафи прижался к ее спине. Софи взяла его ладонь в свою.

— Спасибо, — прошептала она.

Она ощущала его дыхание в своих волосах и его частое сердцебиение. Софи поняла, что стоит ей сказать лишь слово, и Рафи станет ее любовником. Она ощущала его напряжение и знала, что он хочет ее. Это выражалось в том, как он держал ее, как вдыхал ее запах и еле слышно шептал ее имя. Софи также томилась от вожделения. Но она и так испортила отношения с Тэмом по вине Брекнэлла. Изменить мужу с Рафи значило бы поставить крест на своем браке. Она не должна разрушать также и будущую семейную жизнь Рафи. В любом случае дружба с Тэмом не позволит ему нарушить кодекс чести и перейти грань дозволенного. У их отношений не может быть будущего, поэтому их близость принесла бы одни лишь страдания.

Они так и уснули, обнявшись.

* * *

Проснувшись, Софи обнаружила, что Рафи ушел. Встревожившись, она села. Место у нее за спиной уже остыло, огонь почти погас. Ночь закончилась, розовый свет делал снег снаружи похожим на сахарную глазурь на пирожном.

Софи увидела, как Рафи взбирается по обледенелому склону с охапкой сосновых веток и корней. Изо рта у него вырывалось облако пара. Увидев ее, он широко улыбнулся. Его зеленые глаза сияли от радости. Сердце Софи возликовало. Она отдала бы все на свете за то, чтобы каждое утро, просыпаясь, видеть это лицо. Она испытала острый приступ зависти к Султане Сафраз, выбранной ему в жены.