Он с заметным огорчением вздохнул и опустил голову. А я вдруг заметила, что свет в допросной потускнел, да и Антон, говоря, старается не поднимать глаз.

- Зачем увозили Надю и почему отпустили, ничего не сделав?

- В приемной не получилось нормально глянуть, она сопротивлялась, к тому же охранка на шее, не стал рисковать, чтобы не насторожить. И ты к ней уже прикипел к тому времени, а за своих баб горло рвешь не хуже волкодава. Да и смысл её убивать? Что знала, она рассказала, а нового ничего не вспомнила бы. Я проверил, подлатал немного, там блока ещё на несколько лет хватило бы. Вот и пожалел. Зато, когда она пропала, ты и сам с места сорвался, и тварь свою к ноге позвал, чтобы искала. Кому какое дело в таких условиях, куда твой помощник на час отъехал? Ему нужно было забрать что-то такое, что точно указало бы на его будущую убийцу, и провернуть это так, чтобы её с гарантией дома не было. Ну, и что-нибудь из своего у неё оставить. По-любому с магическим обыском пришли бы, а тут следы пребывания жертвы. Дело молодое, встречались, спали, а потом разругались, она его с досады и убила. А ума обставить всё так, чтобы никто не подкопался, не хватило, вот и потеряла заготовку для амулета. Ты бы за неё впрягся, а она бы тебя за собой утащила. Жив бы остался, но кто поверит тому, кто даже одну тварь не смог удержать?

Антон резко поднялся, и толстяк, ещё минуту назад уверенный и даже наглый, отшатнулся, словно прибитый к стулу сильным ветром. Я отчетливо видела, как выкатываются его глаза, с дрожащих посиневших губ на подбородок тянется нить слюны. Трясущиеся руки, скребущие дерево стола, и судорожные движения кадыка, словно не мог протолкнуть воздух в горло. Как он сипит от скручивающего внутренности и сжимающего легкие ужаса.

Зрелище было отвратительное и жалкое, у меня самой заныло сердце, а в ушах зазвенело. На глаза навернулись слезы. Наверное, это испытывали те, кто слышал крик баньши. И причиной всего этого был Антон, хотя губы его оставались сомкнутыми.

Паника комариным писком ввинчивалась в уши, которые хотелось зажать, но я терпела. Потому что, если покажу, насколько проняло, кто-то заметит, и меня мигом выведут из комнаты. Смотреть, как мучается живое существо, пусть даже это слизняк в облике человека, совершенно не нравилось, но мне это было нужно. Убедиться, что он не врал, и дедушке больше не угрожает опасность. Что не осталось подводных камней, из-за которых могут быть проблемы у Антона. Что у меня теперь нет необходимости постоянно оглядываться в ожидании удара в спину.

А ещё мне было нужно увидеть, на что способен мой вампир. Поэтому, вспомнив про ту стену, о которой он говорил, не стала этого делать. Все эти бла-бла-бла про дар и опасность его применения остаются словами. Даже то, что было в заповеднике лишь бледная тень его способностей. И сейчас я смотрела, как мой мужчина одним только взглядом выворачивает наизнанку человека. Даже не столько вслушивалась в слова, больше похожие на вой раненого зверя, и без меня здесь достаточно тех, кто не пропустит ни звука, сколько не могла отвести глаз от лица Антона. Спокойного и отрешенного, будто он не слышит и не чувствует происходящего.

Я выдержала минут десять, потом поняла, что ещё немного, и просто потеряю сознание. Или упаду на пол, зажимая уши ладонями. До нас не доходили волны страха, внушаемого Аркадию, но я отчетливо ощущала черную гнетущую тоску. Такую, что только с обрыва в реку, лишь бы это прекратилось.

- Выведи её, я прослежу, чтобы всё было нормально.

Голос Алеси звучал будто издалека. Меня обняли за талию, настойчивая рука потянула к двери. Сопротивляться я не могла и не хотела, машинально переставляла ноги, подчиняясь тому, кто меня вел.

Легче стало шагов через двадцать.

Окончательно отпустило только на улице, куда я, не слушая недовольного бубнежа Альбины, выскочила, стоило только оказаться в холле.

- Куда тебя несет без одежды, только соплей не хватает… – Она беззлобно ворчала, набрасывая мне на плечи прихваченную с вешалки куртку. У меня не было сил даже на то, чтобы кивнуть, благодаря за заботу.

С неба сыпался мелкий дождь. То самое потепление.

Я запрокинула голову, подставляя лицо под морось, оседающую на коже влажной пленкой. Восхитительно холодной, остудившей пылающие щеки.

Альбина молча стояла рядом, я не видела, но чувствовала её. Не делая попыток уйти или заговорить, она давала время прийти в себя. И шевельнулась минут через пять, когда у меня уже начали подмерзать губы.

- Отошла?

Я разлепила веки, под которыми больше не закипали слезы. Небо, низкое и хмурое, казалось, было на расстоянии вытянутой руки. Отдельные более темные тучи почти цеплялись за крышу.

- Да.

- Первый раз всегда так. Ты молодец, ещё долго продержалась. - Альбина тяжело вздохнула и переступила с ноги на ногу. – Почему не закрывалась? Антон не мог не сказать, как это делается.

- Хотела понять, что это такое… - я бездумно пожала плечами, продолжая смотреть вверх.

- И как впечатления?

- Яркие.

Ведьма хмыкнула, и в этом звуке мне почудилось одобрение. Но заговорила она уже серьезно:

- Слышала про то, что чем больше сморишь в темноту, тем больше темнота всматривается в тебя? – Слышала. Кажется, это Ницше. Вместо ответа кивнула. – Чем чаще на всю катушку используешь дар, тем легче это происходит, и тем сильнее становишься. И постепенно начинаешь делать это неосознанно.

Вот теперь я обернулась к Альбине.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Все вампиры - эмпаты, это заложено в их природе. Умение ощутить жертву, подстроиться под неё, не дав раньше времени насторожиться, но влиять дано далеко не каждому. Антон - вампир во всех смыслах. Ему нужна чужая кровь для выживания, ему нужны чужие эмоции для поддерживания уровня энергетики. Говорят, отрицательные намного… питательнее. И вызвать их ему раз плюнуть. Поэтому старается прибегать к этому как можно реже, только если совсем уж выбора нет, как сегодня. Не бойся, тебе он ничего не сделает, просто не удивляйся, если поймешь, что он улавливает твоё настроение. Когда это происходит постоянно, людям, которые не знают об этом, становится не по себе.

Вот теперь я окончательно запуталась.

Получается, что он ещё и вампир энергетический? К-комбо! Чует, как и сестра, но управлять, в отличие от неё, может не всеми эмоциями. Если она способна внушить практически всё, что угодно, то ему достался дар управления страхом…

- И насколько это точно? Ну, с какой точностью может определить конкретные эмоции?

- Если не врет, то только общее направление. Ну, и самые выраженные. Я поняла, о чем ты. Да чувствительности Алеськи ему, как до Китая раком. Она - уникум.

Я ещё немного подумала, анализируя сказанное, потом прыснула от нервного смеха. И, заметив приподнятые в безмолвном вопросе брови Альбины, пояснила: