– А в эту субботу вы придете в храм? – спросил раввин, протягивая на прощание руку.

Сол сунул ему ермолку.

– Возможно, приду на днях, Морт. Обязательно.

В один из вечеров той же осени Сол, выглянув из окна своего кабинета, увидел темную фигуру, стоявшую под голым вязом. «Репортер», – с замиранием сердца подумал Сол. Все десять лет он страшился того дня, когда секрет раскроется, понимая, что на этом кончится их простая и спокойная жизнь в Кроуфорде. Он вышел во двор.

– Мелио! – воскликнул он, разглядев лицо человека.

Археолог стоял, засунув руки в карманы длинного синего пальто. Десять стандартных лет, прошедших со времени их последней встречи, Арундеса почти не изменили – Сол догадался, что ему все еще не больше тридцати. Но загорелое лицо молодого человека прорезали глубокие морщины.

– Сол. – Он робко протянул ему руку.

Сол горячо пожал ее.

– Я и не знал, что вы вернулись. Заходите в дом!

– Нет. – Археолог отступил назад. – Я здесь уже около часа. И так и не набрался храбрости.

Сол хотел что-то сказать, но промолчал и понимающе кивнул. Руки начали мерзнуть, и он сунул их в карманы. Над темным коньком крыши проступали первые звезды.

– Рахиль еще не вернулась, – сказал он наконец. – Она пошла в библиотеку. Она… она считает, что у нее скоро контрольная по истории.

У Мелио словно ком стал в горле, и он лишь молча кивнул.

– Сол, – сделав над собой усилие, заговорил он, – поверьте, мы сделали все, что было в наших силах. Наша группа провела на Гиперионе без малого три стандартных года. Мы бы и дальше оставались там, но университет перестал нас финансировать. Там не было ровно ничего…

– Мы это знаем, – отозвался Сол. – Мы с женой вам очень благодарны за мультиграммы.

– Я месяцами не вылезал из Сфинкса, – продолжал Мелио. – Судя по показаниям приборов, он ничем не отличается от обыкновенной груды камней, но временами мне казалось, что я чувствую… чувствую что-то… – Он опять покачал головой. – Я подвел ее!

– Нет, – ответил Сол и сквозь шерстяное пальто стиснул плечо собеседника. – Вы здесь ни при чем. Мы запрашивали сенаторов… Я беседовал даже с руководством Научного Совета и никто не мог мне объяснить, почему Гегемония не пожелала потратить больше времени и средств на исследование Гипериона. Мне кажется, им давно уже следовало бы включить этот мир в Сеть, хотя бы из-за его научной ценности. Неужели им наплевать на загадку Гробниц?

– Я понимаю, что вы хотите сказать, Сол. Здесь подозрительно многое, хотя бы то, как поспешно прикрыли финансирование нашей группы. Похоже, Гегемония стремится держать Гиперион на определенной дистанции.

– Вы думаете… – начал было Сол, но тут из сгустившихся осенних сумерек появилась Рахиль. Ее волосы были коротко подстрижены по подростковой моде тридцатилетней давности, круглые щеки раскраснелись от холода, руки она глубоко засунула в карманы красной куртки. Она находилась сейчас на границе юности и детства и в своей одежде – джинсы, кроссовки и толстая куртка – вполне могла сойти за мальчика.

Рахиль улыбнулась.

– Привет, папа.

Подойдя ближе, она застенчиво кивнула Мелио.

– Простите, я кажется, помешала вашей беседе.

Сол облегченно перевел дыхание.

– Нет, что ты, детка. Рахиль, это доктор Арундес из Рейхсуниверситета на Фрихольме. Доктор Арундес, моя дочь Рахиль.

– Рада познакомиться. – Рахиль восхищенно присвистнула. – Рейхс, подумать только! Я читала их каталоги. Мне бы так хотелось когда-нибудь туда поехать!

Мелио сдержанно кивнул. Сол видел, как он напряжен.

– Вы… – начал Мелио, – я хотел спросить, что именно вы бы хотели там изучать?

Сол испугался, что Рахиль заметит прозвучавшую в его голосе боль, но она лишь пожала плечами и беззаботно рассмеялась.

– О, все подряд. Старик Эйкхард – он ведет у нас факультатив по палеонтологии и археологии – говорит, что там замечательное отделение классики и древностей.

– Это так, – с трудом ответил Мелио.

Рахиль застенчиво переводила взгляд с отца на незнакомца, как видно, чувствуя их напряжение.

– Ой, я, наверно, помешала вам. Пойду домой и лягу. Мне кажется, я подхватила этот странный вирус… что-то вроде менингита… мама говорит, из-за него я какая-то глупая. Рада была познакомиться с вами, доктор Арундес. Надеюсь, мы встретимся как-нибудь в Рейхсе.

– Я тоже надеюсь на это. – Мелио поглядел на нее так пристально, что Солу показалось: он пытается запечатлеть в своей памяти каждую мелочь этой встречи.

– Ну, ладно, пока… – сказала Рахиль, делая шаг назад. Ее кроссовки громко скрипнули по асфальту. – Спокойной ночи. Увидимся утром, отец.

– Спокойной ночи, Рахиль.

В дверях она задержалась. В свете газовых ламп она выглядела намного моложе своих тринадцати. – Счастливо, аллигаторы.

– Пока, крокодил, – отозвался Сол и вдруг услышал, что Мелио тоже прошептал вместе с ним слова прощания.

Они молча смотрели на закрывшуюся дверь, почти физически ощущая, как ночь опускается на маленький город. Проехал мальчик на велосипеде; под колесами шуршали листья, а спицы поблескивали каждый раз, когда он оказывался под старинными фонарями.

– Зайдите к нам, – предложил Сол. – Сара будет очень рада. А Рахиль уже спит.

– Не сейчас, – ответил Мелио. Его лицо скрывала тень, руки утонули в карманах. – Мне нужно… я сделал ошибку, Сол. – Он отступил на шаг, потом оглянулся: – Я позвоню вам с Фрихольма. Мы снарядим другую экспедицию и полетим туда вместе.

Сол кивнул. Три года на дорогу, подумал он. Если они уедут сегодня ночью, к их возвращению Рахили будет меньше десяти.

– Согласен, – сказал он.

Мелио помедлил, поднял в знак прощания руку и пошел по краю тротуара, разбрасывая громко шуршащие сухие листья.

Сол никогда больше с ним не встречался.

Самой большой епархией Церкви Шрайка в Сети был Лузус, и Сол отправился туда по нуль-Т за несколько недель до дня рождения Рахили, которой исполнялось десять лет. Само святилище было ненамного больше какого-нибудь собора Старой Земли, но казалось гигантским – из-за устремленных вверх, как бы летящих аркбутанов, причудливого свода и ажурных контрфорсов с витражами. Сол пребывал в подавленном настроении, и безжалостная гравитация Лузуса не способствовала его улучшению. Хотя встреча с епископом была назначена заранее, Солу пришлось прождать почти пять часов, прежде чем его допустили во внутреннее помещение святилища. Большую часть времени он провел, разглядывая медленно вращавшиеся двадцатиметровые стальные скульптуры, возможно, изображавшие легендарного Шрайка… а быть может, являвшие собой просто абстрактный памятник всем видам когда-либо существовавшего холодного оружия. Потом его внимание привлекли два красных шара, плававших внутри чего-то жутковатого, отдаленно напоминающего череп.