В ее почерке есть и один большой плюс. После нее остаются реки крови и горы трупов – этим достигается максимальный эффект устрашения преступников. Но страшно становится и свидетелям. Именно поэтому он и решил привлечь ее для ликвидации Антонова.

* * *

Не прошло и недели, как она исполнила второй свой заказ, а ее снова хочет видеть Наставник. Новая ликвидация? Но ведь она должна отдохнуть, восстановиться.

Ольга встретилась с Наставником. Так и есть. Новое задание. Впрочем, она не проявила признаков недовольства.

Наставник смотрел на нее бездушным взглядом, в голосе его не чувствовалось никаких эмоций. Чем-то он и она были похожи друг на друга.

– Срок ликвидации Антонова две недели. Устранить его следует на глазах у его невесты с достижением максимального эффекта устрашения.

Из объяснений Наставника Ольга уже знала, что главная цель акции – устрашить девушку, которую до этого запугал ее жених. Эта девушка – свидетель, от ее показаний зависит судьба одного молодого человека. Она должна дать показания в его защиту. Это она может сделать, если перестанет бояться своего жениха или поддастся влиянию еще большей силы, чем он.

Ольга не знала, кто он, этот молодой человек, ради которого ей предстоит исполнение преступника. Ей это не важно. Главное в том, что она приступила к выполнению задания и справится с ним, чего бы ей это ни стоило.

* * *

– Я тебе не помешаю, дорогая?

Станислав вошел в ванную, когда она под душем смывала со своего роскошного тела мыльную пену. Как и она, он был совершенно голый. Его знамя было поднято вверх.

Вика натянуто улыбнулась, он же беспрепятственно занял место рядом с ней.

Они обвенчались десять дней назад, тайком от всех, особенно от прессы. Из этических соображений Станислав не должен был жениться сразу после гибели прежней жены. Это могло настроить против него и общественность, и прокуратуру. Но ради Вики он готов был на любые жертвы.

Уже почти две недели они отдыхают в Сочи. Может быть, где-то на Канарах или в Анталии лучше, но им было хорошо и здесь. Станислав делал Вике дорогие подарки, потакал каждой ее прихоти, угождал ей во всем, на других женщин не обращал никакого внимания. Невозможно было усомниться в искренности его чувств.

Она не любила его, но по-своему он был ей дорог. Кроме того, она его побаивалась. Знала, что он может быть не только добрым, но и предельно жестоким.

О Максиме она почти не думала. Как будто кто-то заблокировал мысли о нем. Она оклеветала его, подвела под статью, но не чувствовала никакого раскаяния. Лишь иногда где-то в глубине сознания пробуждалось чувство жалости к нему, но тут же снова засыпало глубоким сном.

* * *

Антонов и его подруга, которая, по неофициальным сведениям, тайно стала его женой, жили в роскошном номере люкс. Рядом, через стену, обосновались телохранители. Всего их было четверо. Работали они в две смены. Пока одни отдыхали, другие несли вахту при теле Антонова или, когда он запирался в своих апартаментах, дежурили в номере по соседству. Ольге понадобилось два дня, чтобы выяснить это. Ее номер примыкал к номеру дежурных телохранителей.

На третий день пребывания в Сочи она начала действовать.

Вечером после ужина в ресторане Антонов и Виктория уединились в номере. Чем они там занимаются, Ольгу абсолютно не волновало. Главное, они вместе и под охраной всего двух телохранителей. Пока под охраной.

В половине второго ночи она откупорила бутылку коньяку, сделала из горлышка большой глоток. Внимательно осмотрела себя в зеркале. Ну и видок. На голове вульгарный парик, на лице штукатурка из косметики, на губах толстый слой помады. Платье красное, короткое – ноги открыты по всей длинне. Туфли на высоченных каблуках.

Ольга изобразила на лице блядскую улыбку, покачнулась, как будто она пьяна.

– Привет, мальчики! – пропела она и дохнула на зеркало перегаром.

Получается довольно натурально.

Через десять минут она неверной походкой продефилировала по пустынному коридору, остановилась возле нужной двери, достала ключ, сунула в замочную скважину. Замок не открывался. Ключ не тот. Только она как будто этого не замечала и упорно скребла металлом о металл.

Наконец дверь распахнулась и на пороге возник слоноподобный детина в спортивном костюме. Он сгреб ее в охапку, втянул в комнату. И сделал это весьма профессионально. Если бы у нее в руках был сейчас нож или пистолет, она не смогла бы им воспользоваться.

– Кто такая? – отшвырнув ее в угол, спросил детина.

Второй мордоворот уже держал ее под прицелом.

Бдительные ребятки, ничего не скажешь.

В комнате слышались женские стоны. Кто-то кого-то того. Кто и кого – понятно. Антонов Викторию. Шеф и его подруга на прослушивании у телохранителей. Впрочем, так оно и должно быть.

– Ой, мальчики, – пьяно улыбнулась Ольга. – Я, кажется, ошиблась номером.

– Не тренди! – грубо одернул ее детина. – Какого хрена тебе у нас надо?

– Да я же говорю, ошиблась номером, – она уже смотрела на него с испугом.

– Где живешь? – подозрительно покосился на нее второй.

Ольга назвала номер своей комнаты.

– Это рядом. А ну-ка пошли, докажешь мне, что не врешь.

Детина грубо подтолкнул ее к двери.

В руках у нее был ключ. Им он заставил открыть дверь ее номера. Ключ подошел.

Проверяет, действительно ли она живет здесь. Мыслит логически, но чуточку бестолково. Ведь на ключе пластмассовый номерок, достаточно на него посмотреть. А так ему пришлось зайти к ней в номер. Что ж, это только к лучшему.

– Видишь, я живу одна, – обволакивая его похотливым взглядом, Ольга обвела комнату рукой. – Может, останешься? Я всю жизнь мечтала о таком крутом парне, как ты.

И для усиления эффекта облизнула губы.

– Да мне нельзя, – замялся детина, щупая ее жадным взглядом.

– Но если хочется, то можно.

Она положила руку себе на грудь, начала ее оглаживать.

– Хочется.

– И мне тоже хочется.

Роль страстной соблазнительницы удалась. Телохранитель уже пускал слюни.

– Я сейчас.

Он вышел из номера. Видно, напарника своего предупреждал. Через минуту снова был у нее.

– Выпьем? – На виду у него Ольга взяла со стола два стакана, плеснула в них коньяку, порезала на дольки лимон.

– Э-э не, – замахал руками детина. – Мне нельзя.

– Да тут чуть-чуть. Кровь только разогреть.

– Дело в чужих стаканах, а кровь у меня, крошка, уже и без того кипит.