– Вот, кто нам нужен, – кивнул Рязанцев на неспешно бредущего по тротуару бродягу. Митяй на это пожал плечами. Иногда его равнодушие, граничащее с полным отстранением от всего окружающего, здорово бесило Рязанцева. Смотреть на Митяя тошно. Словно в облаках летает он, и когда вернется на грешную землю, неизвестно. А сейчас надо было действовать, пока бродяга не свернул на многолюдную улицу. И Рязанцев выскочил из машины, шагнул навстречу бредущему бомжу, который при виде предъявленного милицейского удостоверения, шарахнулся в сторону, но Рязанцев с ловкостью ухватил его за рукав рваного пиджака и притянул к себе.

Выяснив, что документов у бродяги нет, как нет и постоянного жилья, Рязанцев с Митяем затолкали его на заднее сиденье «Фольксвагена», а чтобы он не сопротивлялся, руки ему скрутили медной проволокой, моток которой валялся в багажнике машины вместе с инструментами.

Поляну в Измайловском парке, где им было велено прикончить бродягу, Китайцев описал довольно точно, объяснив, как лучше добраться до нее. Видно у вора с этой поляной окруженной сосняком были связаны какие-то свои воспоминания, которыми он не стал делиться с детективами. Но то, что он бывал там, это у Рязанцева не вызывало сомнений. И теперь, после того, как он позвонит и узнает, что бомж мертв, то наверняка пришлет кого-нибудь проверить, не обманул ли его детектив Рязанцев.

Рассуждая об этом, Рязанцев глянул на заднее сиденье, на котором ворочался бродяга. Жаль убивать безвинного, но ничего не поделаешь, бедолага сам подвернулся под руку. Значит, судьба ему такая.

– Вытаскивай его из машины, – сказал он Митяю, глядя, как оранжевый диск солнца медленно скатывается за макушки самых высоких деревьев, а из тенистой гущи уже потягивает вечерней прохладой. – Нам надо поторопиться, чтобы не пришлось торчать тут всю ночь.

Митяй легко вытащил из машины бродягу, поставил на ноги. Тот пытался что-то сказать, но Митяй малость постарался над ним, высадив все передние зубы и разбив до крови губы. При малейшей попытке что-либо произнести, очередной удар в лицо заставлял бродягу молчать. Он как видно не понимал, за что его хотят убить. Объяснений не требовал, догадавшись, к каким людям попал, но как всякому человеку, ему хотелось жить. И он слезами пытался вымолить в убийцах жалость. Продолжалось это до тех пор, пока Рязанцев не достал из внутреннего кармана пиджака пистолет с глушителем.

Увидев его, бродяга и вовсе упал перед Рязанцевым на колени, но о том, чтобы оставить его живым, не могло быть и речи. Зачем тогда было везти его через весь город сюда.

– Извини, бедняга, но у меня нет выбора, – сказал Рязанцев и нажал на курок.

Выстрел прозвучал не громче, чем, если бы кто-то хлопнул в ладоши. После чего, бомж с простреленной головой, ткнулся лицом в землю, густо устеленную сосновой хвоей.

Его пропитанная бензином одежда, вспыхнула сразу. Для того, чтобы костер горел дольше, Рязанцев с Митяем накидали в него толстых сосновых сучков, словно нарочно приготовленных кем-то для такого случая. Так или иначе, но заготовка пригодилась, и пламя костра высоко взметнулось, время, от времени выстреливая вверх снопы искр, похожих на красных мотыльков, бесновавшихся над горевшим телом, словно вестники ада призывающие душу убиенного побыстрее покинуть телесную обитель.

Подождав, пока лицо трупа обгорело до неузнаваемости, Рязанцев с Митяем подкинули в костер еще несколько охапок толстых сучьев, после чего пошли к оставленной в кустах машине. Усаживаясь за руль, Рязанцев услышал, как в кармане задринькал сотовый. Нисколько не сомневался в том, что звонит Китайцев. Чувство было такое, будто вор где-то рядом и все это время преспокойненько наблюдал за ними. И позвонил, с одной лишь единственной целью, чтобы получить сделанному словесное подтверждение.

Рязанцев был озадачен, когда узнал о том, что майор Туманов при поддержке спецназа провел внезапную чистку детективного агентства, в результате чего опера отыскали целый ряд нарушений, благодаря которым агентство закрыли. Многих сотрудников менты задержали. Пока временно, но где гарантии того, насколько продлится это временное задержание и не перерастет ли оно в длительные срока заключения.

Теперь в здание агентства разместилась следственная бригада прокуратуры, которая вплотную занялась проверкой деятельности сотрудников, руководимых бывшим полковником в отставке Вождяевым. Самому Вождяеву, судя по всему, камера следственного изолятора надолго станет родным домом. Впрочем, судьба директора агентства сейчас мало интересовала Олега Рязанцева. А точнее совсем не интересовала. Большую заботу вызывала его собственная. Сейчас перед старшим детективом Рязанцевым стоял единственно, на его взгляд верный выбор: как можно скорей уехать из Москвы. Майор Туманов со своими операми шел за ним по следу, с каждым днем приближаясь настолько, что иногда Рязанцеву казалось будто, обернувшись, в толпе, среди множества физиономий, он замечал его самонадменное лицо. Ему стало казаться, что опера повсюду за ним следят, а не арестовывают лишь по той причине, что через него хотят добраться и до самого Китайца. Об этом он и сказал Китайцу, когда тот позвонил и поинтересовался, есть ли что новенькое о Софи. Рязанцеву хотелось отослать бывшего вора к черту. Хотя, если поразмыслить, миллион долларов, это приличное состояние. В Латвии у Рязанцева жил родной брат, который давно звал его к себе. И появись сейчас этот заветный миллион, он бы дня не остался в Москве. С деньгами он бы мог там очень хорошо жить. Наладить какой-нибудь бизнес. На худой конец открыть ресторан. Но пока мечты, оставались мечтами. И не более. И тут к Рзанцеву пришла, на его взгляд, дельная мысль: а почему бы ни попросить денег у Китайцева? Все-таки та работа, которую он выполняет для него, стоит намного больше десяти тысяч долларов.

Когда Китаец через пару дней позвонил Рязанцеву на сотовый, тот набрался наглости и заговорил о деньгах, ссылаясь на то положение, в котором он оказался. Хотя сам бывший вор призадумался о другом. Бедственное положение старшего детектива его совсем не интересовало. Но после гибели напарника Митяя, Рязанцев единственный свидетель его исчезновения. А ссориться со свидетелем из-за каких-то ста тысяч долларов, не резон.

– Хорошо. Я дам тебе денег, – пообещал Китаец. – Извини. Сам я приехать и привезти деньги тебе не могу. Меня ведь нет в живых, – в трубке послышался легкий смешок.

Судя по голосу, бывший вор жил комфортно и чувствовал себя в безопасности. По крайней мере, Рязанцев в его голосе не заметил обеспокоенности.

– Ты не будешь против, если я пришлю девочку? Красавица. Прелестное создание. Думаю, ты не будешь, разочарован от общения с ней, – пообещал бывший вор.

Рязанцев возражать не стал. Девочка, это намного лучше, чем громила с кистенем за пазухой. А если Китаец не врет, и она, в самом деле, хорошенькая, то почему бы ее не притащить к себе. У него уже давно не было хорошенькой женщины.

На другой день, около часу дня он приехал на такси к метро Новослободская, где по заверению Китайца его должна ожидать посланная им девушка. Бывший вор слишком хорошо описал ее, так, что у Рязанцева не возникло проблем с ее опознанием. Похоже, и ей он обрисовал его портрет. Потому, что стоило Рязанцеву посмотреть на блондинку в короткой юбке и светло-розовой блузке, туго обтягивающей большие груди, как девушка сама подошла к нему.