В общем, будь то проблема минимакса или игра «Цыпленок», теория игр направлена на одно — помочь вести себя в ситуации, когда получить желаемое в полном объеме невозможно. В таком случае вам нужно выработать такую стратегию, которая позволит добиться лучших из возможных результатов — при этом взяв в расчет вероятные действия ваших партнеров.

Обратите внимание на эти волшебные слова: лучшие из возможных результатов.

То есть рассчитывать на то, что вам удастся «получить то, что хочу» или «доказать свою правоту», не приходится — хотя, конечно, большинство из нас стремится именно к этому. Но теория игр как раз очень наглядно демонстрирует одну простую истину: в отношениях невозможно получить все, поэтому нацеливаться надо на все то, что возможно в данных обстоятельствах. В браке «данные обстоятельства» включают в себя очевидный, но зачастую игнорируемый факт, что в вашей жизни постоянно присутствует другой человек, ваш супруг, и у него есть собственное представление о «лучших результатах».

Экономист Томас Шеллинг сделал в отношении теории игр такое замечание (которое вполне можно было бы счесть также за определение брака): «Двое или более участников вынуждены принимать некие решения — при этом у каждого есть собственные пожелания относительно результатов, к которым эти решения приведут, и каждый располагает некоторым знанием о том, каковы пожелания другой стороны. Общий результат зависит от решений, которые примут они оба… Ни один не может принять “лучшее” для себя решение независимо от другого — его решение будет определяться действиями другой стороны»{96}.

Итак, мы предлагаем вам взять теорию игр на вооружение и отработать три базовые стратегии, которые однозначно улучшат результаты ваших решений:

1. Думайте наперед. Как он отреагирует на то, что я собираюсь ему сказать? И как его реакция должна повлиять на мое поведение?

2. Учитесь на своих ошибках. Как она отреагировала, когда я сделал это в прошлый раз? Как мне изменить свое поведение, чтобы не получить тот же результат?

3. Ставьте себя на место партнера. Только не надо думать, что бы вы сделали на его месте — нужно думать, что бы он сделал на своем месте{97}.

Ну вот, собственно, и все — в этом и заключается суть стратегического мышления, в какую бы «игру» вы ни играли. Казалось бы, элементарные вещи — но когда доходит до дела, многие люди, не задумываясь, поступают совершенно противоположным образом. Вы говорите своим приятелям, что поездка на рыбалку — дело решенное, хотя у вас дома новорожденный малыш, а жену вы еще даже не спрашивали. В ходе пустяковой ссоры вы обзываете своего мужа «тупицей», хотя в прошлый раз, когда вы прибегли к этому «аргументу», он (совершенно заслуженно) страшно на вас разобиделся. Вы рассчитываете, что она станет ласковей, если вы принесете ей завтрак в постель, — и теряете дар речи от возмущения, когда она говорит «о, спасибо», быстро все уминает, забегает в душ и мчит на работу, даже не чмокнув вас на прощанье (примечание: может, стоит выбрать день, когда ей не надо мчать на работу?).

По нашему мнению, экономисты Авинаш Диксит и Барри Нейлбафф нашли теории игр прекрасное определение — это «искусство находить пути к объединению… Искусство убеждать других, и даже самого себя, следовать вашим указаниям. Искусство интерпретировать и преподносить информацию. Искусство влезать в чужую шкуру, чтобы предугадать и подкорректировать чужие действия»{98}.

Далее нас ждут четыре пары и четыре вида игр, в которые они безотчетно играли, — а также четыре стратегии, которые позволили им перейти от взаимного смертоубийства к обоюдовыгодному союзу.

Стороны: Эриел и Райан

Проблема: полярность мнений

Эриел и Райан были солидарны только в одном: нужно переехать. Им с двухлетним гиперактивным малышом Хэнком было маловато 70 кв. м на троих. Квартирка была чудная и располагалась в очень уютном уголке Бруклина, но жить друг у друга на голове они все устали.

«Мы ходили дома босиком, но для обуви места не хватало, поэтому все с порога натыкались на гору грязных ботинок. Если это были ботинки Райана, то еще и вонючих», — рассказывает Эриел.

Они стали подыскивать другую квартиру. Сначала им казалось, что они легко справятся с этой задачей — ведь вкусы у них примерно одинаковые. Но уже через пару недель стало ясно, что они категорически не способны договориться между собой. Раскол наметился вот в чем: большинство квартир, которые выбирала Эриел, располагались в том же престижном районе, где они жили; большинство же квартир, выбранных Райаном, сдавались по более доступной для них цене и находились в более демократичных районах, но далековато от Манхэттена, где они оба работали. В результате возникла тревожная закономерность: они ходили смотреть квартиры, обменивались фальшивыми любезностями с риелторами, а потом всю дорогу до дома либо молчали, стиснув зубы, либо заводили жаркую дискуссию о том, почему каждый упорно игнорирует желания другого.

Эриел хотела остаться в том же районе. Здесь по соседству жили детсадовские друзья Хэнка, в магазинах продавались «биопродукты» и до работы можно было добраться за считаные минуты. Райан придерживался мнения, что за такие деньги можно найти и что-то получше — стоит только отъехать на несколько станций метро дальше.

«Я не собирался увозить ее на Лонг-Айленд или еще куда-то за тридевять земель. Я лишь предлагал выехать из этого района, где покупают молоко только от тех коров, которых кормили “органической травой”», — объясняет Райан.

Чем больше квартир они смотрели, тем упрямей стояли на своем. Когда они приходили в чудную квартирку в каком-нибудь подлатанном довоенном здании, которую выбрала Эриел, Райан тут же замечал, какой там узкий коридор или как в кухне мало места для запасов, — и прельстить его тем, что из окна открывается прекрасный вид, а рядом с домом проходит лишь тихая улочка в три полосы, было уже невозможно. Когда Эриел мчалась после работы смотреть апартаменты, которые приметил Райан, она засекала, сколько времени заняла дорога от офиса, и с порога заводила разговор о том, что ей не нравится близость полицейского участка.

— Но это же хорошо! — возражал Райан. — Значит, улицы здесь все время патрулируют.