– Спрятан для будущего использования.

– Я хочу поговорить с ним.

Флетчер улыбнулся и слегка наклонил голову.

– Вы сейчас не говорить намерены, не так ли?

– Скажите, где он.

– Виктор сейчас не настроен общаться. – Флетчер хохотнул.

– Тогда отвезите меня к Алану.

– Если вы хотите спасти все, что любите, и найти Песочного человека, вы будете играть по моим правилам.

Джек снова посмотрел на дом. Его отношения с Тейлор закончились. Рейчел мучили кошмары. Дружба с Майком трещала по швам. Он представил следующую семью, – как они садятся ужинать, как им хорошо вместе, – и его ярость прошла. Пустоту внутри заполнили отчаяние и страх. Еще одна семья должна умереть. Его долг спасти ее.

– Мы поговорим по дороге в Марблхед. Но сначала я хочу, чтобы вы послушали это.

Флетчер протянул ему аудиоплеер.

– Что на пленке?

– Мой разговор с Виктором, – ответил Флетчер. – Он сотворит чудеса с вашим воображением.

Позвонили после шести часов утра. Один из охранников шел по коридору, держа в руке чашку с кофе и газету, когда заметил какую-то возню в палате. Эрик Бомон пришел в себя.

Спустя час Джек и Даффи стояли в пустой палате на четвертом этаже больницы Ньютон-Уэллесли. Галдящая толпа репортеров, размахивая микрофонами и диктофонами, собралась перед главным входом. Они узнали, что мальчик в сознании, и теперь ждали лечащего врача, который должен был выйти к ним и сообщить новости о состоянии Эрика.

Врач все не появлялся. Даффи распустил этот слух, чтобы репортеры собрались в одном месте. Подействовало. Газетчики, толпясь перед главным входом, не обратили внимания на карету «скорой помощи», которая медленно проехала мимо них и из которой напротив входа в реанимационное отделение вышли два человека.

– И вот так всю неделю, – сообщил Даффи. – В первую же ночь одного из охранников по дороге домой буквально атаковала куча газетчиков. Так что пришлось заставить их упаковать чемоданы и перебраться сюда. Вы можете поверить в такое?

Джек отхлебнул кофе, который купил ему Даффи, и взглянул на толпившихся внизу людей.

– Я смотрел на это с обеих сторон баррикад, – сказал он. Джек проследил взглядом за оператором с телеобъективом, который отделился от толпы.

«Должно быть, он решил обойти здание, и посмотреть, не отдернули ли шторы в палате мальчика».

За последние двадцать минут, пока они ждали доктора Стэна Ротштайна, лечащего врача Эрика, Даффи рассказал Джеку о том, что отец Эрика, Роджер Бомон, обижал его. Он был алкоголиком, который однажды ударил четырехлетнего сына за то, что тот рассыпал его кукурузные хлопья. Удар был настолько сильным, что Эрик заработал сотрясение мозга и на неделю угодил в больницу. Терпение матери Эрика, Карен, закончилось пять лет спустя. Эрику было девять. Она отлучилась пообедать с друзьями, когда ей пришло сообщение на пейджер: произошло ДТП. Роджер был пьян, что неудивительно, но с ним все было в порядке, а Эрик оказался в критическом состоянии. Доктора удалили ему одну почку. Карен получила судебный запрет, а через год завершился бракоразводный процесс.

Истоки психологической комы, в которую Эрик впал шесть дней назад, были вполне понятны.

Загадка заключалась в другом. Помочь решить ее мог только он сам. Почему он пытался восстановить связь с теперь уже навсегда протрезвевшим отцом? По настоянию мальчика после нескольких консультаций с врачами и юристами было решено, что Эрик может провести для пробы одни выходные с отцом. Это был прогресс. Дальше были еще одни выходные с отцом. Третьи совместные выходные были запланированы на тот злополучный вечер, когда оба родителя были убиты.

– Вы видели Салли Даулинг в новостях? – спросил Даффи.

Он побрился, но волосы у него были еще влажные. Шишка над правым глазом превратилась в темно-лиловый синяк.

– Нет. Кто это?

– Семидесятишестилетняя бабушка Эрика и его единственная живая родственница. В первый же день, когда она пришла проведать внука, ей потребовался вооруженный эскорт. На следующий день, когда газетчики пронюхали, кто она такая, какой-то фотограф толкнул ее. Она упала и сломала ногу. Остеопороз. Теперь она ходит на костылях и сидит на таблетках. Думаю, вы не удивитесь, узнав, что они фотографировали, пока она лежала на земле.

– Не удивлюсь.

Разум Джека затих, как затихает мир на закате. Он ощущал глубокую тишину, как будто мысли и чувства упаковали вещи и покинули его. Словно он стоял посреди брошенного дома, и ему приходилось выискивать мысль в удлинившихся тенях.

Он знал, что происходит, и был этому рад.

– Как дела? – поинтересовался Даффи.

– Хорошо.

Повисла неловкая пауза. Джек продолжал смотреть в окно.

– Я видел в новостях, что случилось. С вашей девушкой все в порядке?

– Она держится, – вяло ответил Джек.

– Вы отвезете ее в безопасное место?

– Вчера вечером уже отвез, – ответил Джек и посмотрел на часы.

«Где же этот чертов доктор?»

– Несколько дней назад я прочитал в газете историю о пацане, который убежал из сарая Слэвина. Его звали Даррен Нигро. – Даффи сделал паузу, словно ожидая, что Джек продолжит историю. Когда он этого не сделал, Даффи спросил: – Когда этот мальчик был в больнице, вы ходили поговорить с ним, да?

– Я пытался.

– Я читал, что его мать пришла домой из магазина и обнаружила сына, который повесился на ремне в спальне. Он был на медикаментах, его лечили.

Джек повернулся к нему.

– Я не уверен, что понимаю, о чем вы меня просите.

– Когда придет психиатр, я хочу, чтобы с ним говорили вы.

– Почему?

Даффи откашлялся.

– Потому что я сам был у психиатра, – предположил Джек. Голос его был хриплым.

– Нет. Нет, дело не в этом, – возразил Даффи. Он пожал плечами. – Я просто не верю в это. Честно говоря, я считаю, что все это – полная мура. Слова не могут излечить… по крайней мере, судя по опыту. Если учесть, через что вам довелось пройти, я подумал…

– Я поговорю с психиатром. Не проблема.

Даффи кивнул и открыл пачку «Мальборо». Он начал было вытягивать сигарету, но остановился.

– Вы уверены, что этот психиатр поможет мальчику?

– Попробовать стоит.

– Но вы в это не верите, да?

Джек кивнул.

– Либо ты слушаешь демонов, либо нет. Это единственный выбор, который у тебя есть.

– Какой выбор сделали вы?

– Я все еще в серой зоне.