осталось…» — подумал Флавий Аэций с некоторым удовлетворением. — «Хоть от одного вредителя избавимся…»

— Я чувствую, что в твоих словах есть какой-то смысл, консул, — чуть успокоившись, произнёс император. — Оставить Равенну, но не навсегда, а на время передышки! Я верну Африку, Иберию и Египет под мой контроль, а ты лично будешь отвечать за сбор денег и формирование новых легионов! И удар по Италии будет нанесён, как в давние времена, из Карфагена! Да, я уже ощущаю, что в твоём замысле есть хороший потенциал!

С Гонорием было очень трудно работать, потому что он был очень сильно зависим от окружающих его советников. Сам он на серьёзные решения был способен только если получит полную уверенность, что ответственность за негативные последствия можно будет перенести на кого-то ещё. Своих идей у него нет и не может быть, такой он человек, поэтому так легко отдал власть Стилихону, затем поделился ею с Олимпием, а теперь уверенно передаёт её Флавию Аэцию.

Флавий Стилихон прекрасно знал, что делал, пытался спасти империю от того, что с ней случилось теперь, но жадность и корысть недалёких людей, что на троне, что подле трона, обрушила его замыслы и обрекла на бесславную погибель, а тем, кто остался, выпала доля пожинать плоды сокрушительного провала.

«Если удастся стать кем-то вроде Стилихона…» — мечтательно подумал консул. — «Это откроет путь к истинному величию».

Несмотря на все недостатки, Гонорий Флавия Аэция полностью устраивал. Эта его зависимость от советников играла на руку замыслам консула, сумевшего завоевать доверие императора. Теперь, когда времена Олимпия уверенно подходят к концу, а других советчиков к императору уже не пускают, влияние Аэция растёт всё больше с каждым днём.

Он, в какой-то степени, был благодарен готу Эйриху. За идею.

Никто из окружающих людей не разглядел в действиях этого варвара того, что увидел Аэций.

«Чтобы иметь безграничную власть, необязательно править самому».

Примечания:

1 — Проконсул (лат. proconsul, от pro — вместо и consul — консул) — в Древнем Риме государственная должность, специально созданная для того, чтобы продлить полномочия специалиста, чей консульский срок уже истёк. Исторически, сделали это ради Марка Клавдия Марцелла, который показал себя эффективным полководцем, бившим и угнетавшим карфагенян во время Второй пунической войны, но в определённый момент наметилась просрочка полномочий. А карфагенян бить надо, но не может человек, который не консул, бить карфагенян римскими легионами, поэтому из ситуации вышли назначением его врио консула, то есть проконсулом. Проконсула в ранней республике назначали, а не избирали центуриатными комициями, поэтому делали это очень редко. В поздней республике проконсулы назначались из бывших консулов, чтобы управлять провинциями, располагая там консульской властью, но только там и нигде более. На этом неплохо так поднялся гражданин Г. Ю. Цезарь, получивший должность проконсула Галлии, которую он потом сам полностью завоевал. Срок полномочий такого проконсула исчислялся ровно годом, после чего он должен будет свалить в закат, как мавр, что сделал своё дело, но с гражданином Г. Ю. Цезарем что-то пошло не так, он отказался, начал громко топать ножками, грубить… но это совсем другая история. В период принципата, гражданин Г. О. Фурин разделил регионы формально всё ещё республики на сенатские и императорские, в последних управляли наместники, а в первых всё те же проконсулы, но если провинция была мелковата для слишком серьёзного человека, то туда назначали пропретора. В период домината, когда уже всем стало ясно, что тут давно не республика, проконсулы всё равно существовали, в количестве аж трёх голов, а пропреторы окончательно исчезли. Конкретно количество проконсулов и отсутствие пропреторов в поздней империи — это данные из справочника Notitia Dignitatum.

Глава тридцатая. Печальная повесть

/25 марта 410 года нашей эры, Западная Римская империя, Венетия и Истрия, г. Верона/

Город римлян готовился к осаде.

Эйрих наблюдал за перемещением войск гарнизона по высоким стенам, некоторые признаки неразберихи и испуга командования, а также спешную установку онагров на башенные площадки.

Видимо, действия Эйриха оказались неожиданными для них, потому что даже укреплением подходов к вратам они занимались только сейчас. И если бы он захотел сейчас облегчить себе штурм врат, то ему только и надо было, что послать аланских конных лучников и в корне пресечь любые фортификационные поползновения… Но он не хотел, потому что это не нужно, ведь он будет разрушать стены.

Решение об осаде Вероны было выработано им в ходе изучения местной обстановки в Венетии и Истрии. Многочисленные отряды разведчиков истоптали все дороги и тропы, зафиксировали брошенные недавно поселения, а также несколько десятков конвоев с мирными жителями, которые Эйрих заранее приказал не трогать. Чем больше людей будет прятаться в городах, тем напряжённее там будет обстановка.

Легионов римлян в регионе не наблюдается, даже каструмы, некогда служившие им постоянными базами, давно пусты и разграблены — так стало ещё при втором походе Алариха, так есть до сих пор. У императора, судя по всему, нет в распоряжении достаточных сил, поэтому он уповает только на крепость городских стен.

А Эйрих знал одного человека, точно так же уповавшего на стены… (1)

Но у того человека было достаточно сил, чтобы дать Темучжину бой, тогда как у Флавия Гонория нет почти ничего. То есть кое-что имеется, но этого недостаточно, чтобы всерьёз встречать готов в открытом поле.

Как догадывался Эйрих, наместники в провинциях и диоцезах предпочитают отнекиваться от императорских требований прислать войска, фактически став независимыми, но формально подчинёнными императору. У Флавия Гонория есть только гарнизонные войска, а всё, что у него было из полевой армии, он потерял в битвах против Алариха и Эйриха.

Есть, конечно, узурпатор Константин, но о нём не поступает никаких сведений, потому что он за Альпами, большая часть проходов через которые ещё не оттаяла. Скорее всего, он решил остаться в Галлии, ввиду сокрушительного провала итальянского похода Эдобиха.

— Аравиг, — обратился Эйрих к своему тысячнику. — Три камнемёта установить на том холмике — кусты срубить, площадку разровнять, обеспечить надёжное охранение, обязательно конное. Ещё распорядись, чтобы были поставлены деревянные щиты, обитые кожей, а то я не хочу, чтобы моих инженеров расстреляли со стены какие-нибудь чрезмерно талантливые баллистиарии.

— Так, — кивнул тысячник.

— Ещё четыре камнемёта поставить на равнине, вон там, — указал Эйрих на место. — Конное охранение и щиты. Также позаботься о том, чтобы каменщики не прохлаждались, а продолжали обтёсывать снаряды — их понадобится очень много.

— Ага, — произнёс Аравиг. — Ещё что-то?

— Ты лично отвечаешь за бесперебойность доставки обтёсанных камней к позициям инженеров, — улыбнулся Эйрих. — Бить стены мы будем долго, возможно, это займёт больше декады, поэтому твоя задача очень ответственна. Постарайся меня не подвести.

Для длительной осады у готов просто не хватит запасов пищи, поэтому Эйрих решил затеять штурм.

В целом, еда у готов была, но полноценного её воспроизводства не было, поэтому в будущем намечался дефицит. Частично нехватку провизии решали с помощью выкупа зерна у окрестных селян, но у них только остатки запасов с зимы, нужные для выживания до первого урожая, поэтому закуп зерна происходит практически недобровольно. Смысл от серебра, если его нельзя есть? Селяне, конечно, могут купить еду в городе, но этот аргумент выглядит натянуто, потому что всю их жизнь происходило наоборот.

До каждого воина, участвующего в закупе провизии, было доведено, что готы пришли сюда не как захватчики, а как освободители римлян от императорского гнёта и завтра им всем тут жить, поэтому необходимо проявить концептуально иное отношение к римским селянам. Уже пришлось казнить два десятка непонятливых, а сколько воинов получило плетей — подсчёт ведётся специальным человеком от Сената, который теперь хочет быть в курсе всей статистики, могущество которой почувствовали все сенаторы.

Перепись всего населения готского народа уже начата, но процесс этот очень небыстрый, потому что не хватает грамотных людей, в достаточной степени владеющих счётом и письмом, в основном этим занимаются освобождённые в Патавии рабы, но их слишком мало, чтобы провести полную перепись достаточно быстро.

Эйрих задумался о том, что надо скорейшим образом учреждать гимназии, чтобы охватить как можно больше детей обучением письму и счёту, а то их амбициозные проекты сильно стопорятся по причине тотального мрака в головах