type="note">[522]. Это может привести к лучшему распределению талантов, и в той степени, в какой уровень заработной платы финансистов влияет на другие сектора, это может привести к еще большему сокращению неравенства доходов.

Таким образом, в целом нам представляется, что высокие предельные ставки подоходного налога, применяемые только к очень высоким доходам, являются вполне разумным способом ограничить последствия взрыва неравенства. Подобные ставки не являются грабительскими, так как в конечном итоге платить их будут очень немногие. Топ-менеджеры просто больше не будут получать такого рода доходы. Все, что мы видели, говорит о том, что из-за высоких налогов никто не будет работать менее усердно, чем сейчас. При этом, в той мере, в которой они влияют на выбор профессии, этот выбор будет сделан в правильном направлении. Это не означает отрицания важности структурных экономических изменений, которые все более затрудняют преуспевание людей с низким уровнем образования, порождая рост неравенства даже в пределах оставшихся 99 %[523]. Решение этой проблемы требует применения других подходов. Но мы могли бы также начать с устранения суперсверхбогатых (что на самом деле означает, если вы ощущаете жалость к ним, превращение их просто в сверхбогатых).

ПАНАМСКОЕ ДОСЬЕ

Другой способ, которым богатые наверняка попытаются отреагировать на повышение налогов, – это найти способы их не платить.

Одно из последствий отсутствия лимитов оплаты в европейском футболе и вытекающих из этого астрономических доходов игроков заключается в том, что оно побуждает последних уклоняться от уплаты налогов. В 2016 году Лионель Месси (заработавший в 2017 году более 100 миллионов евро) был признан виновным по трем пунктам обвинения в мошенничестве с налогами на сумму в 4,1 миллиона евро и приговорен к условному тюремному заключению. В июле 2018 года правительство Испании и Криштиану Роналду пришли к соглашению, в рамках которого он согласился выплатить штраф в размере 19 миллионов евро и получить условный тюремный срок. Он обвинялся по четырем пунктам налогового мошенничества на сумму 14,7 миллионов евро, путем применения подставных компаний за пределами Испании для сокрытия доходов, полученных от прав на свои изображения с 2011 по 2014 год. Более того, многие из тех, кто не совершает наказуемого обмана, присматривают себе места с более низкими налогами. Исследование, в котором сравнивались страны Европы, в разное время повысившие или понизившие налоги, показало, что повышение налоговой ставки на 10 % приводило к уменьшению числа иностранных футболистов на 10 %[524]. Чтобы платить меньше налогов, Роналду в 2018 году переехал из Испании в Италию.

Насколько широко распространилось уклонение от уплаты налогов показало разоблачение так называемого панамского досье, которое рассказывает о предпринятых в интересах глобальной плутократии усилиях панамской юридической фирмы Mossack Fonseca, создавшей сотни подставных компаний. Список имен, упомянутых в этих документах, включает бывших премьер-министров Исландии, Пакистана и Великобритании. Самые богатые совершают серьезные налоговые нарушения даже в славящейся своей честностью Скандинавии. Хотя в среднем там укрывают от уплаты лишь 3 % личных налогов, исследование показало, что те, кто занимает верхние 0,01 % в распределении богатства Норвегии, Швеции и Дании, уклоняются от уплаты 25–30 % личных налогов[525].

С ростом налогов растет и уклонение от них. Вопрос в том, насколько? В краткосрочной перспективе такое уклонение, несомненно, будет существенным. Мы уже упоминали об этом в контексте сокращения налогов Рейганом. Когда налоги растут, мы ожидаем увидеть обратное: резкое падение налогооблагаемого дохода, поскольку те, кто может скрыть свои доходы, делают это сразу, но в дальнейшем эффект будет меньшим.

Отчасти по этой причине небольшое число политиков в Соединенных Штатах и некоторые экономисты[526] настаивают на прогрессивном налоге на богатство, который применялся бы к богатству во всем мире (в 2019 году Элизабет Уоррен предложила 2-процентный налог на богатство тех американцев, активы которых оцениваются выше 50 миллионов долларов, и 3-процентный налог на богатство для тех, кто имеет более 1 миллиарда долларов). Эта идея не нова. В конце концов, большинство американцев, у которых есть дом, уже платят налог на его стоимость, то есть налог на недвижимость, выплачиваемый муниципальным властям. Однако это регрессивный налог. Предположим, у вас есть дом стоимостью 300 000 долларов, и вы платите 1 % налога на недвижимость (3000 долларов). В том случае, когда у вас есть ипотека в размере 270 000 долларов, эффективная величина этого налога составит 10 % от вашего чистого богатства (поскольку оно равняется 30 000 долларов). Но если у вас есть финансовые активы в размере 2,7 миллиона долларов и нет ипотеки, то вы заплатите 0,1 % от чистого богатства (так как ваше чистое состояние в этом случае равно трем миллионам долларов).

Налог на богатство был бы прогрессивным и применялся ко всем формам богатства, а не только к недвижимости. С точки зрения борьбы с неравенством, преимущество налога, применяемого к очень высокому богатству, состоит в том, что очень богатые люди не тратят большую часть доходов, которые они получают от своего богатства. Вместо этого они получают небольшую часть дохода от богатства в виде дивидендов, а остальное вкладывают обратно в семейный трастовый фонд или в какую-то другую структуру, которая позволяет им продолжать накапливать свое богатство. Согласно действующим налоговым кодексам большинства стран они не платят никаких налогов на ту сумму, которая возвращается в траст[527]. Отчасти в этом заключается причина, по которой Уоррен Баффетт, как он любит напоминать нам, платит очень небольшой подоходный налог[528]. Если большая часть наивысших доходов эффективно (и законно) защищена от налогообложения таким образом, то подоходный налог не будет служить целям перераспределения. Напротив, он приведет к росту налоговых преимуществ богатых. Новое богатство порождает новый инвестиционный доход, большая часть которого снова не облагается налогом по тем же причинам, делая богатых еще богаче. Налог на богатство для очень больших состояний решает эту проблему. Однако налогообложение богатства не вполне верно объясняется политиками и в экономической прессе, где оно рассматривается как способ, которым богатые могут попытаться вернуть обществу свои долги (впрочем, возможно, хорошо, если последние почувствуют от этого себя лучше). Вместо этого о нем лучше думать, как об удобном и (относительно) административно простом способе гарантировать, что богатые платят налог на весь свой доход, независимо от того, что они решили с ним делать: для того, чье состояние в 50 миллионов долларов приносит не менее 2,5 миллионов долларов инвестиционного дохода в среднем за год, 2-процентный налог на богатство (1 миллион долларов) будет равен 40-процентному налогу на этот доход, что не слишком возмутительно.

В отличие от налога на наследство, который получил дурную славу после того, как был назван «налогом на смерть», идея налога на богатство очень популярна. Согласно опросу, проведенному в 2018 году газетой New York Times, такой налог одобрили 61 % респондентов, включая 50 % республиканцев[529]. Поэтому его политическая осуществимость вполне реальна. Тем не менее в последние десятилетия многие страны избавились от налога на богатство, если он у них был, и лишь немногие ввели его (Колумбия представляет исключение). Во Франции отмена налога на богатство стала одним