Это была очередная грандиозная чистка госбезопасности, но уже без расстрелов, посадок и пыток. Опасаясь повторения репрессий, прежде всего против партийной номенклатуры, партия поставила госбезопасность под строжайший партийный контроль и заслала в КГБ на руководящие посты своих чиновников, не подвергнув при этом репрессиям увольняемых офицеров госбезопасности, а оставив их, десятки тысяч, разочарованных и озлобленных, на свободе.

Находившийся в ГДР Питовранов благополучно избежал этой чистки. 15 марта 1957 года его назначили начальником 4-го Управления КГБ, занимавшегося борьбой с антисоветским подпольем, националистическими формированиями и враждебными элементами. Вскоре Питовранов стал еще и членом Коллегии КГБ. А уже в следующем году Серов потерял свою должность: решением президиума ЦК КПСС от 10 декабря 1958 года его назначили начальником Главного разведывательного управления в связи с необходимостью «укрепления руководства ГРУ». Это было очевидное понижение в должности, внешне оформленное как повышение: «с сохранением за ним материального содержания, получаемого по прежней работе», как было указано в приказе.

Новым председателем КГБ 25 декабря 1958 года стал Александр Шелепин, занимавший до этого должность главы отдела партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам. Иными словами, Шелепин был партийным работником, внедренным в госбезопасность на должность руководителя этого ведомства — партия все еще не доверяла КГБ и опасалась репрессий со стороны этого кровавого учреждения.

Как бы успокаивая партийных руководителей, Шелепин при вступлении в должность сказал, что хочет «коренным образом переориентировать КГБ на международные дела, а внутренние должны уйти на десятый план». Но уверенности в своих силах у новоназначенного партийного работника не было. Держать при себе «бериевцев» типа Питовранова он опасался, и при первой возможности поспешил от того избавиться, отправив его представителем КГБ в Китай, где тот послушно прослужил с 1960 по 1962 годы, пересидев, впрочем, очередную большую чистку, проводимую Хрущевым— Шелепиным. «Вы, Никита Сергеевич, совершенно правильно говорили в своем выступлении […] о необходимости дальнейшего сокращения органов госбезопасности», — писал в ЦК КПСС Шелепин 7 апреля 1959 года.

Выступая на ХХII съезде КПСС в октябре 1961 года, Шелепин готов был уже подвести некоторые итоги бескровной чистки КГБ:

Органы государственной безопасности реорганизованы, значительно сокращены, освобождены от несвойственных им функций, очищены от карьеристских элементов. Вся деятельность органов КГБ проходит теперь под неослабным контролем партии и правительства… Органы государственной безопасности — это уже не пугало, каким их пытались сделать в недалеком прошлом враги — Берия и его подручные, а подлинно народные политические органы нашей партии в прямом смысле этого слова.

Хрущев по достоинству оценил старания Шелепина. 31 октября 1961 года на первом после съезда пленуме ЦК КПСС Шелепин был избран секретарем ЦК КПСС, а в КГБ на его место 13 ноября был назначен Владимир Семичастный, освобожденный в связи с новым назначением от должности 2-го секретаря ЦК КП Азербайджана. Как и Шелепина, его перевели в КГБ из партийной номенклатуры. Как и Шелепин, Семичастный больше всего опасался возвращения в Москву в центральный аппарат КГБ Питовранова, и когда тот все-таки вернулся из Китая, ему предложили чисто бюрократическую должность: начальника Высшей школы КГБ. Не имевший выбора Питовранов согласился. А в 1965 году его уволили из органов.

Вдруг звонок из управления кадров, — вспоминал Питовранов в одном из интервью, — необходимо пройти полную медицинскую проверку […] Я прошел всех врачей в Варсоновьевском переулке, где располагалась центральная поликлиника КГБ. Мне говорят: «К сожалению, полностью здоров». После этого меня пригласил к себе Семичастный: «Евгений Петрович, — говорит, — поздравляю вас с пятидесятилетием. Спасибо вам, хорошо поработали, но дайте и другим поработать. Пора отдыхать».

Сам Семичастный вспоминал потом, как принимал дела у Шелепина: «Нравоучений он мне не читал. Охарактеризовал немножечко людей — кого поближе держать, кого подальше, кого поскорее убрать, на кого опираться».

Опасный Питовранов относился к тем, кого на всякий случай нужно было «поскорее убрать». В пятьдесят лет полный сил и энергии генерал оказался за порогом организации, которой он отдал многие годы жизни. Ох, как же он ненавидел коммунистов!

Но к этому времени власти лишился и сам Хрущев. Очередной пленум ЦК КПСС, начавший свою работу 14 октября 1964 года под председательством Леонида Брежнева, огласил повестку дня: «О ненормальном положении, сложившемся в президиуме ЦК КПСС в связи с неправильными действиями 1-го секретаря ЦК КПСС товарища Н. С. Хрущева».

Теперь пришла очередь Хрущева — последнего не снятого и не убитого к тому времени участника заговора против Сталина и Берии. «Хрущев начал борьбу с мертвым и вышел из нее побежденным», — заметил великий английский политик ушедшего ХХ века Уинстон Черчилль.

Побежденным, но живым! Вендетта отошла в прошлое. С лета 1953 года государственная власть находилась в твердых партийных руках, а госбезопасность выполняла вспомогательные функции государственной спецслужбы. Смещение Хрущева и приход Брежнева не изменили этой расстановки сил. Впрочем, как потом стало известно, вместо руководителей госбезопасности временщиков — Игнатьева, Серова, Шелепина и Семичастного, продержавшихся на этой должности в общей сложности 14 лет, — во главе КГБ был поставлен новый человек: 18 мая 1967 года ведомство возглавил Юрий Андропов, занимавший до этого должность секретаря ЦК КПСС и заведующего отделом по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран.

Как только Брежнев укрепился в новой для себя должности руководителя ЦК КПСС, он поспешил избавиться от ставших для него обузой бывших руководителей госбезопасности Шелепина и Семичастного. Шелепин не случайно получил у чекистов и своего окружения прозвище Железный Шурик. В нем улавливался намек на Железного Феликса и надежда, что этот руководитель КГБ сможет сосредоточить в своих руках всю полноту власти в государстве.

Аналогия с Железным Феликсом возникла не случайно. Шелепин был убежденным сталинистом, сторонником жесткого курса во внешней и внутренней политике. Именно это обстоятельство настораживало Брежнева и прочих членов Политбюро, опасавшихся новых чисток при очередной смене руководства страны. Поэтому Шелепина отправили командовать Всесоюзным центральным советом профессиональных союзов (ВЦСПС). Профсоюзы в СССР были номинальной организацией, не имевшей никакого значения. Для Шелепина это назначение означало конец его блестящей карьеры. Сам он так вспоминал об отставке:

В апреле 1967 года в моей политической судьбе произошел крутой поворот. В один из дней, когда я приехал на очередное заседание Политбюро, меня неожиданно позвал Брежнев. Зашел к нему в кабинет. Там еще и Суслов сидит. Это не удивило: все последние годы Брежнев со мной один никогда не разговаривал. В этот раз, обращаясь ко мне, сказал: «Знаешь, надо нам укреплять профсоюзы. Есть предложение освободить тебя от обязанностей секретаря ЦК и направить на