– Да, в самом деле над этим стоит задуматься, – сказал Пол.

Ровно час спустя Пол явился в полицию, притащив целую коробку из-под обуви своих отмененных привилегий.

Пока он дожидался, когда кто-нибудь обратит на него внимание, его заинтересовал стоявший под стеклом в одном из углов радиофотоаппарат, который как раз воссоздавал портрет разыскиваемого полицией человека и одновременно давал его краткую биографию. Портрет постепенно выползал из искровой щели машины – одна деталь за другой – сначала волосы, потом брови и одновременно слово: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ», а затем снова большие карие глаза и имя: Эдгар Раис Бэрроуз Хэгстром КРР-131313. Печальная история Хэгстрома появилась на уровне его носа: «Хэгстром паяльной лампой развалил на куски свой дом модели М-17 в Чикаго, а затем в голом виде направился к дому миссис Марион Фраскати, вдовы его старого друга, и потребовал, чтобы та вместе с ним ушла жить в леса. Миссис Фраскати отказалась, и он скрылся в птичьем заповеднике, расположенном рядом с жилым кварталом. Здесь ему удалось запутать следы и скрыться от полиции. Полагают, что он удрал, спрыгнув с дерева на проезжающий грузовик…»

– Эй! – сказал сидящий за столом сержант. – Протеус!

Регистрация заключалась в заполнении длинной и раздражающе запутанной и сложной анкеты, которая начиналась с его имени и с самого высокого из его классификационных номеров, обследовала причины, по которым он впал в немилость, требовала назвать имена его ближайших друзей и родственников, а завершалась присягой хранить верность Соединенным Штатам Америки. Пол подписал этот документ в присутствии двух свидетелей, а потом наблюдал за тем, как клерк-кодировщик переводит все им изложенное на язык перфорационной карточки, доступный пониманию машины. Потом появилась карточка с еще свежей краской и печатями.

– Вот и все пока, – сказал полицейский с погонами сержанта. Он сунул карточку в прорезь, и она проделала сложный путь, пока не попала в толстую стопку аналогичных карточек.

– А что это все означает? – спросил Пол.

Сержант без особого интереса окинул взглядом стопку карточек.

– Потенциальные саботажники.

– Погодите-ка, что же происходит? Кто вам сказал, что я отношусь к саботажникам?

– Да это никакого отношения лично к вам не имеет, – терпеливо пояснил сержант. – Никто о вас этого и не говорит. Все автоматизировано. Все делают машины.

– Так какое же у них право говорить обо мне такие вещи?

– Они знают, уж они-то точно знают, – сказал сержант. – Они ведут очень строгий учет. Они это делают со всеми, кто хотя бы четыре года провел в колледже и сидит без работы. – Он окинул Пола изучающим взглядом прищуренных глаз. – И вы очень удивились бы, доктор, насколько они правы.

В помещение вошел детектив, весь потный и обескураженный.

– Есть что-нибудь новенькое по делу Фридмана, Сид? – спросил сержант, сразу же утратив интерес к Полу.

– Ничего. Все подозреваемые прошли детектор лжи без сучка и задоринки.

– А ты проверял лампы?

– Ну конечно. Мы взяли совершенно новую установку и проверили все контакты. То же самое. Все эти паршивцы, хотя любой из них с удовольствием прихлопнул бы Фридмана, оказались абсолютно невинными. – Детектив пожал плечами. – Ну что, придется опять побегать. У нас есть одна зацепка: сестра его сказала, что видела постороннего человека возле дома Фридмана за полчаса до того, как это случилось.

– Есть описание?

– Частичное. – Он повернулся к клерку-кодировщику. – Готов?

– Все готово. Валяй.

– Средний рост. Черные ботинки, синий костюм. Без галстука. Обручальное кольцо. Черные волосы, зачесанные назад. Бритый. Бородавки на руках и на затылке. Чуть прихрамывает.

Пока детектив говорил, клерк, не изменяя выражения лица, нажимал на клавиши.

«Динга-динга-динга-динг!» – защелкала машина, и появилась карточка.

– Герберт Дж. ван Антверп, – сказал Мак. – Бульвар Коллестера, сорок девять, пятьдесят шесть.

– Отлично сработано, – заметил сержант. Он взял со стола микрофон. – Машина 57, машина 57, отправляйтесь…

Когда Пол вышел на залитую солнцем улицу, черная полицейская машина с выключенной сиреной пропела новыми резиновыми покрышками по асфальту и свернула в аллею, ведущую за здание полицейского участка.

Пол с любопытством уставился на нее, когда она остановилась перед запертой дверью.

Из задней дверцы сияющей черным лаком машины выскочил полицейский и направил на Пола автомат.

– Ладно, ладно, нечего тут околачиваться.

Пол замешкался на секунду дольше, чем следовало, чтобы успеть мельком взглянуть на арестованного, который сидел в темной глубине машины между двумя полицейскими, тоже вооруженными автоматами.

– Иди, иди, проваливай! – снова крикнул полицейский Полу.

Полу не верилось, что полицейский настолько выйдет из себя, чтобы выстрелить просто в праздношатающегося, и задержался еще на минутку. Его страх перед автоматом, уставившимся на него черным глазком, несколько уравновешивался страстным желанием увидеть человека, чье презрение к проторенным дорожкам в этом обществе было еще сильнее, чем у него.

Железная дверь участка с лязгом распахнулась, и три новых полисмена с оружием в руках появились в ожидании преступника. То, что преступник этот проведет несколько секунд в свободном пространстве аллеи, было, по-видимому, делом настолько опасным, что полицейский, который пытался прогнать Пола, сейчас все свое внимание обратил на те восемь или десять квадратных футов, которые заключенному за какое-то мгновение предстоит пересечь. Пол заметил, что большой палец полицейского снял предохранитель автомата.

– И гляди, без всяких штучек, слышишь? – произнес нервный голос внутри машины. – Выходи-ка!

И в следующую же секунду на свет божий вышел доктор Фред Гарт в изорванной рубашке Команды Синих, небритый, с расширившимися глазами, в наручниках и насмешливо улыбающийся.

Не успел Пол поверить собственным глазам, наблюдая эту бессмысленную сценку, как его старый товарищ по команде и по палатке, его дружок, человек, который был первым после него претендентом на Питсбург, оказался уже за дверью участка.

Пол заторопился к фасаду здания и вбежал обратно в служебное помещение, где он только что заполнял анкеты и сдавал документы.

Сержант величественно глянул на него.

– Ну, чего там еще?

– Доктор Гарт – что он здесь делает?