— Бля! — сказал Обнорский. — Мне бы в самый раз… Вот прямо то, что доктор прописал. А что за контора-то снимает этот апартамент?… Конкуренты, хрен им в дышло!

Директор махнул рукой с шапкой, сказал вяло:

— Да какие-то чудаки… ООО «Гарантия». Сняли корпус в конце августа. Деньжищ вгрохали уйму. У нас там внутри кое-чего лежало — велели за неделю освободить. А как там за неделю освободишь? Там стеллажи стальные. Их не вынесешь — они в двери не проходят. Их газом резать надо… Потом, правда, они согласились, чтобы мы за две недели освободили — к пятнадцатому августа. Стальных дверей везде понаставили: у нас тут, дескать, ценный товар будет храниться.

— А что за товар? — поинтересовался Обнорский. В очередной раз зазвонил телефон. Андрей сообщил Повзло, что нашел подходящий объект… Да, прямо здесь, на территории завода. Но вот проблема — его еще в конце августа арендовало какое-то ООО «Гарантия»… конкуренты! Но они арендовали, а сами-то вроде бы не пользуются. Может, удастся провернуть субаренду… Ты звони, Коля, звони.

— Так что за товар-то у них, говоришь? — спросил Обнорский директора.

Про себя он точно знал, что за товар и в каких количествах собиралась хранить «Гарантия» за стальными дверьми в отдельном корпусе.

— Какой там, к черту, товар?! Они так ничего и не завезли. Мелочь какую-то: мебелюшку офисную, пару компьютеров… Посадили там охрану — двух мордоворотов. А чего им охранять-то? Пыль?

Э-э, пан директор, тут ты не прав — было им что охранять. Еще и как было! Товар, именуемый «Г.Г.» или «Георгий Горделадзе», позже «модернизированный» в модель «Таращанское тело» вроде бы не стоил ничего… То есть не имел никакой товарной стоимости. Да и качество его в процессе хранения только ухудшилось. Однако цена при этом неимоверно возросла!

— А посмотреть помещение можно? — спросил Андрей. — Может, раз они фактически не пользуются, я сам с ними договорюсь?

— Попробуйте, — пожал плечами директор. — Только ведь там, скорее всего, и нет никого. Это раньше они хоть какую-то активность проявляли, а теперь там и вообще никого не бывает.

Директор и Обнорский подошли к дверям корпуса. Дверь была закрыта, но, когда Андрей потянул за ручку, отворилась.

— Ну вот, — сказал директор. — Сначала меры безопасности установили, как в гестапо, а теперь и дверь не закрывают. Эй, есть кто живой?

Пустой коридор отозвался эхом. Обнорский увидел приоткрытые двери «камер» — пардон, складских помещений, — в которых содержали его и Родьку. С заинтересованным видом он подошел и заглянул внутрь своей камеры… Увидел кушетку, стальной уголок на полу…

— Помещение, — говорил директор за спиной, — складского типа. Пятьдесят квадратных метров. Отопление отключено, но зараз можно подключить.

— Отлично, — сказал Обнорский. — Мне подходит.

Вдвоем с директором они вышли из «камеры Обнорского» и вошли в «камеру Каширина», она же — инструментальный склад. Андрей мельком обратил внимание на большое количество отпечатков обуви, покрывающих пол… На отсутствие кровати с перепиленной трубой в спинке.

— Отлично, — повторил Обнорский. — Отлично… Мне подходит.

Он быстро пересек помещение, остановился у левого дальнего угла и стал считать кирпичи — шестнадцатый от угла и шестнадцатый же от полу… Кирпич — предсмертное письмо Георгия Горделадзе… Ага, вот оно: «Тому, кто это найдет…»

Обнорский знал этот простой текст дословно. Даже зрительно он его представлял очень четко — неровные буквы цвета запекшейся крови, нацарапанные трехгранным штыком-напильником. И все-таки он еще раз перечитал это послание обреченного человека.

— Что вы там интересного увидели? — спросил директор задумавшегося Андрея.

«…Меня пытают. Навер. — убьют. Сообщите Алене…»

— А? — Очнулся Обнорский.

— Вы меня не слушаете… Что вы там такого интересного нашли?

— Нет-нет, ничего… Смотрю, в каком все это состоянии.

Директор снова забубнил свое, но Андрей, не дослушав, вышел прочь из инструментального склада. Мигала лампа «дневного света» на потолке… В спину выла смертная тоска приговоренного человека. «Сообщите Алене», — просил он перед смертью.

— Офисные помещения на втором этаже? — спросил Андрей.

— Да, но там, видимо, все закрыто.

— Ничего, посмотрим, что есть, — Обнорский быстро шагнул к лестнице. Он помнил, что оба пролета имеют по восемь ступенек. Наверху — налево и сразу дверь… Директор поднялся вслед за Андреем, подергал ручку и сказал:

— Закрыто…

В коридор выходили шесть дверей и только одна — в туалет — была незаперта. Но в туалете ничего интересного не было.

— Я же говорил, — сказал директор кисло, — что ничего вы тут не увидите. Здесь и раньше-то никого из «Гарантии» было не найти… кроме охраны. Потом и охрана куда-то испарилась.

— Когда исчезла охрана? — спросил Обнорский, заранее зная ответ.

— Давно уже… В конце октября или, может, в начале ноября.

— Ясно… Телефон здесь есть?

— Конечно. И местный, и городской.

— Какой номер городского?

— Э-э… — Директор наморщил лоб, вспоминая. Вспомнил, назвал пять цифр. Номер был тот самый, с которого звонили Затуле. «Сообщите Алене», — просил в предсмертном обращении Георгий… И ей сообщили.

— Сколько стоит аренда этого корпуса? — спросил Обнорский у директора. — Я хочу его снять.

— Но у меня же договор с «Гарантией», — сказал тот. Обнорский предполагал, что никакого (по крайней мере — на бумаге) договора нет. — У них, знаете ли, до конца года проплачено.

— Это все херня, Иван Иваныч. С вашей «Гарантией» я договорюсь сам. Сколько стоит аренда этого корпуса?

Директор приободрился. Он увидел в Обнорском заинтересованное лицо.

Если бы он знал, в чем настоящий интерес «бизнесмена Серегина», он бы перекрестился… Но он не знал. Он просто почувствовал интерес Андрея, а значит, и возможность заработать. Директор начал спрашивать о предполагаемых сроках аренды, потребности в отоплении, освещении… Рассказывать о проблемах с СЭС и пожарниками. Он говорил осторожно, боясь вспугнуть потенциального клиента, и очень нудно. Андрей сначала слушал терпеливо, потом достал из бумажника сто долларов.

— Вот задаток, — сказал он оторопевшему директору. Здесь, в Тараще, сто баксов были большими деньгами.

— А как же «Гарантия»? — спросил директор разоренного ТМЗ.

— Решим вопрос, Иван Иваныч. Вы, главное, корпус никому не сдавайте, закройте на ключ и никого не пускайте. А дня через два-три приедет мой зам, и вы с ним решите все вопросы… Понятно?

Директору многое было совершенно непонятно, но он уже держал в руке стодолларовую купюру, и это решило исход «сделки».