— Понятно, — проговорил устало Евгений Сергеевич.

В этот момент дверь кабинета открылась, и вначале появился сержант, а за ним — уже знакомая Кудрину буфетчица. Она с улыбкой вошла в кабинет с подносом еды и громко сказала: — Кушать подано!

Кудрин только сейчас обратил внимание на нее, несмотря на далеко не юный возраст она выглядела довольно не плохо. Лицо дамы обрамляли мелкие смешные завитушки, на коже лица ютились морщинки, похожие на усы котенка. Руки буфетчицы были видавшие виды; они вряд ли намазывались кремами, а кожа была в трещинах от грубой работы. Но фигура — вполне себе стройная и если бы не возрастная сутулость, то со спины ее можно было бы принять за молодую девушку.

— Спасибо Валя, поставь поднос на стол, — сказал капитан.

Буфетчица раздвинула бумаги, лежащие у него на столе и, поставив поднос, с такой же улыбкой, как и пришла, удалилась из кабинета.

Иван Данилович подошел к огромному сейфу, стоящему в углу кабинета и открыв его достал литровую бутылку мутноватой жидкости.

— Извините Евгений Сергеевич — это лучшее что имеем, неплохой первак от местной рукодельницы, не побрезгуйте — это добрый напиток, — сказал капитан и поставил бутылку на стол. Затем он также достал из сейфа два граненных стакана, протер их лежащей на столе салфеткой и налил в них содержимое бутылки.

— Ну, давайте, проговорил Кудрин, — я же в отпуске.

— А у меня сегодня официальный прием высокопоставленного гостя из самой Москвы, — усмехнувшись, проговорил капитан и залпом опустошил весь стакан.

Кудрин чтобы не отставать тоже выпил до дна и от крепости чуть поперхнулся.

— Закусывайте Евгений Сергеевич, пожалуйста, — сказал Иван Данилович и подвинул поднос к нему поближе.

— Да, давненько я не выпивал самогон, — проговорил Кудрин, — почти со времен работы в отделении милиции.

Закуска была отменная для такого места: вареная колбаска, пошехонский сыр, рижские шпроты. Да и селедка с зеленым луком и свежим огурцом была очень кстати.

Они выпили еще по одной, и на душе у Евгения Сергеевича стало теплее и веселее. Он уже не вспоминал о рыбалке, а с упоением рассказывал капитану последние московские анекдоты.

Неожиданно в кабинет буквально влетела буфетчица Валя и с порога надрывным голосом проговорила: — Данилыч, на складе Васька мертвый лежит.

Капитан вскочил из-за стола и, недоверчиво посмотрев в ее сторону, сказал: — Как так, я же его часа три тому назад видел с коробками у твоего буфета.

— Три часа тому назад был живой, — с ехидцей в голосе проговорила буфетчица, — сейчас мертвый лежит в своей берлоге, Верка — фельдшер уже побежала на склад.

— Небось пьяный в дугу лежит — пробурчал капитан, ладно успокойся и иди работай, я сам сейчас пойду туда.

— Иван Данилович, можно я с Вами пойду, мне одному как-то здесь оставаться не хочется, — сказал Кудрин.

— Да что Вы товарищ подполковник, отдохните здесь, трудный день выпал сегодня на Вашу долю, я сам управлюсь, — проговорил капитан.

— И все же я пойду с Вами, а вдруг там что-то серьезное, — настойчиво повторил Евгений Сергеевич.

— Ну как хотите, — сказал капитан и, пожав плечами, прошел к двери кабинета.

Кудрин и подошедший сержант последовали за ним. Они пошли по станционному залу в противоположный его конец

— Да, вот это зрелище, — подумал Евгений Сергеевич, рассматривая по пути потрескавшиеся стены с отбитой штукатуркой, грязные кресла и мусор под ногами. Народа в зале практически не было, никто здесь не ожидал посадку на очередной поезд. На двери с табличкой «Туалет» он увидел приклеенный листок бумаги, на котором прописными буквами было написано: «Вход в туалет с обратной стороны, противоположной другой стороне».

Кудрин улыбнулся и подумал: — Ну, какой человек в здравом уме, прочитав эту ахинею, будет искать этот туалет, он скорее за углом вокзала справит нужду и наплюет на все правила приличия.

В конце зала капитан подошел к железной двери, на которой висела табличка «СКЛАД» и, открыв ее, вошел в комнату. За ним не спеша последовали Кудрин и сержант. Они вошли в небольшую комнату, заваленную какими-то коробками и ящиками. На потолке висела лампочка, горевшая тусклым светом, стены были влажными, а воздухе чувствовалась сырость. Капитан прошел чуть левее и открыл еще одну дверь, которую из-за тусклого света Кудрин не увидел.

Они вошли в совсем маленькую комнатушку с маленьким окном. У стены стоял небольшой диван, за ним маленький столик и табуретка, а рядом на полу в луже крови лежал худощавый мужчина с окровавленной головой. Рядом у его изголовья стояла женщина в белом халате.

— Что с ним Вера? — спросил капитан.

— Похоже, конец Ваське пришел, помер он — проговорила она и стала собирать свой саквояж.

Кудрин обратил внимание на стол, на котором валялись две пустые бутылки из-под водки, кусок черного хлеба и пустая банка из-под шпрот. Он подошел к небольшому окошку и приоткрыл его. В душную, пропахнувшую водочным перегаром и потом комнату, ворвался свежий воздух и блеснул луч солнца.

— Вот чертов паразит, алкаш несчастный! — гневно вырвалось у Волина, — ведь только из-за памяти отца его пристроили на работу, а он от водки потерял человеческий облик и конец пришел вполне предсказуемый.

Евгений Сергеевич подошел к дивану, посмотрел на лежащего мужчину с окровавленной головой, а потом взгляд перевел на пол, который видимо давно никто не убирал. Там валялись какие-то огрызки яблок, куски хлеба и водочные пробки. А под диваном он обратил внимание на переливающуюся в лучах солнца небольшую коробочку, но отвел взгляд в сторону грязного окна, в котором в бессильной злобе выписывала круги большая зеленая муха.

— Пашка, — обратился Волин к сержанту стоящему у двери комнаты, — звони в районный отдел милиции и вызывай one-ративную группу, а сам потом побудь у двери и не пускай сюда никого.

Сержант быстро вышел из комнаты, а Волин стал внимательно разглядывать рану у лежащего человека. Кудрин же еще раз заглянул под диван и какая-то сила, буквально заставила его стать на колени и с помощью своего носового платка, чтобы не стереть возможные следы, аккуратно взять лежащую коробочку. Это оказался серебреный портсигар с необычными закругленными углами. Евгений Сергеевич рассматривая его, не верил своим глазам; похоже, это был портсигар, украденный в начале лета из московского музея.

— Вот я его сейчас открою, а на обратной стороне крышки будет гравировка полумесяца, над которым пятиконечная звезда, — сказал он, обращаясь к капитану.

Открыв портсигар, Кудрин закрыл глаза и поднес его прямо к лицу Волина. Капитан чуть наклонил голову и присмотрелся: на внутренней крышке его он действительно увидел выгравированного полумесяца с пятиконечной звездой. Он выпрямил голову и недоуменно посмотрел на Кудрина; в его глазах читалось волнение и сильное удивление от всего увиденного.