– Откуда ты все это знаешь? Ведь ты тогда еще не родилась!

– Всю мою жизнь мне об этом твердили все вокруг. О бесстыжем ребенке и девушке с дурным характером. Наверняка для того, чтобы я не вздумала ее искать. Но когда я выросла, то поняла, что вины Эллы в этом ни в коем случае нет.

– А ты уверена, что это и вправду было изнасилование? Что Элла не?..

– Не сама хотела?

Лицо Сигрун потемнело от гнева. Было заметно, что легкое сомнение Ханны сработало как охапка дров для уже полыхающего костра.

– Это было грубое изнасилование, я могла бы рассказать тебе о нем в деталях, однако, честно говоря, читаю умолчать. Когда я нашла Эллу, она посвятила меня во все обстоятельства фактически против моей воли. Однако выяснилось, что ей просто необходимо было выговориться, когда кто-то наконец спросил ее об этом. И я оказалась первой.

На некоторое время Сигрун умолкла. Представив себе возможные подробности признания Эллы, Ханна вздрогнула. Сигрун посмотрела на нее.

– Многие годы я верила их рассказам о ней. Что она была сама во всем виновата, что принесла меня в этот мир во грехе и стыде и поэтому со мной можно обращаться так, как они обращались. Многие годы я ее ненавидела.

– Где ты выросла?

– Мои приемные родители были нашими дальними родственниками. У них уже было пятеро своих детей. Я была той, кого следовало бить и пинать, ведь все считали меня шлюхиным отродьем. А когда я стала подростком, все молодые люди в деревне стали думать, что я такая же, как и моя мать…

Взгляд Сигрун, устремленный на темные волны, замер. Внезапно Ханна сообразила, что лодкой никто не управляет. Они что же, стоят на якоре? Ханна в этом совершенно не разбиралась. Видимо, ей предстояло выслушать рассказ Сигрун обо всех этапах ее падения, но почему-то она догадывалась, чем все это должно закончиться. А вот об Элле ей хотелось узнать гораздо больше.

– Если ты так переживала за Эллу, зачем ты убила того, кто был для нее дороже всех на свете? Да еще и принадлежавшим ей молотком?

Сигрун с горечью посмотрела на нее.

– Та любовь, которую она дарила Тору, предназначена была мне. А молоток был просто символом.

– Значит, ты убила его из ревности?

Сигрун мотнула головой.

– Я сделала это не для того, чтобы причинить боль Элле, а чтобы отомстить Эгиру. Именно он виновен во всех бедах, выпавших на долю мне и Элле, и он единственный, кому никогда не приходилось ни за что расплачиваться. Наоборот, он всегда вел прекрасную жизнь, получал квоты на вылов рыбы, построил самый большой в деревне дом, добился того, чтобы все вокруг смотрели на него снизу вверх. Таких, как он, мир не наказывает. Мир наказывает его жертв.

Ханна старательно придерживалась здравого смысла, поскольку, хотя в рассказе Сигрун и было рациональное зерно, однако это вовсе не оправдывало ее поступков.

– Но если ты хотела, чтобы правда вскрылась, почему ты просто обо всем не рассказала или не заставила это сделать Эллу? Вовсе не обязательно было лишать кого-то жизни.

– Что касается последнего, то я много лет уговаривала Эллу. А первое было сделать довольно трудно, поскольку без желания Эллы меня поддержать я буду выглядеть просто сумасшедшей бабой, которая хочет всем испортить жизнь. Ведь если ко мне прислушаться, никто ничего не выиграет. Поэтому-то я и была так рада, когда появилась ты. Я увидела в этом шанс наконец-то рассказать свою историю.

Ханна посмотрела на нее.

– С моей помощью?..

Сигрун кивнула.

– Так это ты стреляла по дому, чтобы привлечь мое внимание?

Сигрун усмехнулась, но лишь губами. Глаза ее оставались пустыми.

– А ты умная.

– Но почему ты просто не могла обратиться ко мне и все рассказать?

– Всю мою жизнь я множество раз безуспешно пыталась сделать это и вот теперь решила придать своим словам некий дополнительный вес, чтобы их уже никто не смог проигнорировать.

– Чем? Убийством?

– И не одним!

От усмешки Сигрун по спине Ханны пробежал холодок.

– Жертву никто не станет слушать, а вот убийцам – тем дают поговорить. Сегодня, чтобы пробиться, приходится изрядно пошуметь. Просто это мой способ сделать так, чтобы меня услышали. Причем не только в Исландии или в Дании, но и во всем мире.

– Но…

Ханна с удивлением посмотрела на нее.

– Если ты действительно хотела привлечь к себе внимание двойным убийством, зачем ты пыталась обставить смерть Гисли как самоубийство?

Сигрун холодно улыбнулась.

– Такой сюжетный ход. Между прочим, он своим поведением стал доставлять слишком много хлопот. И это даже стало заслонять мои действия.

– Так значит, это ты стукнула Гисли бутылкой тем вечером, когда был убит Тор?

Сигрун пожала плечами.

– Он явился на луг в алкогольном угаре, и я испугалась, что он разрушит весь мой план.

– И ты его вырубила, а он очнулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эгир вытаскивает Тора из воды.

Сигрун ухмыльнулась.

– Ага, сообразила?!

Чем дольше Ханна смотрела на нее, тем больше ею овладевал страх. Если раньше у нее и оставались кое-какие сомнения, то теперь она была полностью убеждена: Сигрун пойдет на все, чтобы ее услышали. И смертей Тора и Гисли для этого недостаточно. Для этого потребуется настоящая большая трагедия. Такая, в которой было бы гораздо больше погибших – например, четверо женщин на судне. Она все еще попыталась воззвать к здравому смыслу.

– Если я умру, твоя история так и останется нерассказанной.

Сигрун снова улыбнулась.

– Именно поэтому ты единственная из всех нас на этом корабле, кто, возможно, переживет сегодняшнюю ночь.

Никогда в жизни Ханна не стояла еще перед такой дилеммой. Следует ли ей уступить Сигрун и спастись, пожертвовав при этом Эллой и Маргрет, или же рискнуть собственной жизнью и попытаться остановить Сигрун? Она посмотрела на лежащий на бедре Сигрун пистолет, накрытый угрожающе-спокойной ладонью. Все было против нее: никакого оружия, сломанная рука, врожденный страх причинить смертельный вред кому-нибудь другому. Сигрун, напротив, уже доказала, что может без колебаний лишить жизни всякого, и, хотя Ханна была ей нужна, чтобы поведать ее историю, сама Ханна вовсе не была убеждена, что Сигрун пощадит ее, если возникнет критическая ситуация. Следовательно, нужно постараться избежать критической ситуации. Пока она сможет контролировать положение, никто не умрет. А за это время, глядишь, и помощь подоспеет, быть может, прямо сейчас за ними уже вылетел вертолет?

– Я готова тебе помочь.

Ханна слегка наклонилась к Сигрун – не угрожая, а для создания доверительной атмосферы.