Шон подошел к окну. Выли включенные во всю мощь сирены съезжавшихся к дому полицейских автомобилей. Отвернувшись от окна и слегка покачиваясь от усталости и напряжения, Шон пошел искать Люсьена. Но его уже нигде не было.

Не прошло и минуты, как в дом хлынули офицеры полиции. Впереди шел Джек с перебинтованной головой. Среди офицеров были и важные шишки — например, шеф Дэниэлс. Шон что-то говорил, что-то объяснял, но чувствовал себя прескверно — голова у него раскалывалась, мысли путались.

Внезапно Шон рухнул ничком на ковер, и у него все померкло перед глазами.

Мэгги не говорила ему, что вампиры иногда теряют сознание.

Время шло быстро.

Через неделю Дэниэл Кеннеди выписался из госпиталя. Мэгги и Энджи были правы: у него действительно оказалось легкое сотрясение мозга.

Шона тоже выписали. Он лежат в одной палате с отцом.

Газеты захлебывались, расхваливая подвиги Шона и Мэгги. Журналисты считали, что они избавили Новый Орлеан от современного Джека Потрошителя.

Дело закончилось, как и все дела об убийствах, довольно прозаически. Труп убийцы был доставлен в морг, откуда, правда, при невыясненных обстоятельствах исчез. Его заменили другим — тоже обезглавленным, — и никто не знал, куда он вдруг делся. В сущности, в этом не было ничего удивительного, поскольку доктор Пьер, светило местной судмедэкепертизы и главный смотритель морга, находился в это время в больнице с сотрясением мозга и поэтому не контролировал персонал.

Как ни странно, узнав о похищении трупа, Пьер особой ярости не выказал.

Короче говоря, инцидент так или иначе был исчерпан. Одно было плохо: у жителей города возникло по поводу этого дела множество вопросов, на которые не находилось ответов.

Всех очень занимал труп: граждане не понимали, куда он исчез и почему так и не был найден.

Однако не прошло и пары недель, как обо всем этом стали забывать.

Шон каждый день смотрел на себя в зеркало, но изменений в своей внешности не замечал.

Он по-прежнему любил чеснок.

И все-таки…

Ему не давала покоя мысль, что он вдруг может свихнуться.

На службу Шон вернулся только по настоянию Мэгги и Джека.

Мэгги перебралась в квартиру Шона. Они проводили много времени в Оуквиле и на плантации семейства Монтгомери: отдыхали и зализывали раны.

И ждали, что будет.

Как-то вечером, когда со дня смерти Аарона прошло уже больше месяца, Шон заехал за Мэгги в «Монтгомери энтер-прайзис». Сисси сказала ему, что у Мэгги совещание, и просила его подождать ее в офисе наверху.

Сев в кресло Мэгги, Шон стал рассматривать сделанные ее рукой наброски, висящие на стенах.

Повернувшись, он, к своему удивлению, обнаружил, что находится здесь не один.

За столом в обитом кожей кресле сидел Люсьен де Во.

Шон покрылся холодным потом, ибо ничего хорошего от этой встречи не ждал. Он убил вампира после того, как Мэгги глотнула его крови.

«Что, интересно знать, он мне предложит? — подумал Шон. — Поединок, который я не смогу выиграть?»

— Здравствуйте, Люсьен, — сказал он охрипшим от волнения голосом.

Люсьен усмехнулся:

— Привет, лейтенант. Выглядите вы хорошо.

— А сам-то я хорош, то есть для вас?

— По мне, вы хороши внешне и внутренне.

— Черт бы вас побрал, Люсьен! Вечно вы со своими шуточками. Если вы пришли объявить мне, что я вампир и меня ждет смертный приговор, говорите сразу — без обиняков. Что бы вы мне сейчас ни сказали, я спокойно встречу свою судьбу, положась на волю Бога. Но предупреждаю: если вы решите, что расплачиваться за все следует Мэгги, я буду драться с вами насмерть.

— Ах, лейтенант, лейтенант! Забыли уже, что саблю вы положили в футляр исключительно благодаря моему гипнотическому воздействию, поскольку этот ублюдок Аарон хотел убить и меня. Предательство остается предательством, как на него ни посмотри. А еще я хочу, чтобы вы немного подумали. Вы чувствуете в себе какие-то изменения?

— Я вас не понимаю…

Люсьен утомленно вздохнул.

— Успокойтесь, Кеннеди. Вас никто убивать не собирается.

— А Мэгги? — тихо спросил Шон.

Люсьен расплылся в улыбке:

— Вы не вампир, лейтенант. Возможно, вы не слишком проницательны, но при сложившихся обстоятельствах вам это, конечно, простительно.

— Ладно. Предположим, я не вампир, поскольку и в самом деле не успел пройти весь путь. Но быть может, я заражен? — В последнее время мысль о том, что он сходит с ума, не давала Шону покоя.

Люсьен подался вперед и покачал головой:

— По-моему, лейтенант, вы ни черта не поняли из того, что я сказал. Что ж, попробую объяснить еще раз. Вы никогда не были вампиром, а заражены были только на короткое время — ведь у Мэгги все не как у людей. Отец слишком рано начал ее лечить, так что она, в сущности, никогда физической смерти, как всякий вампир, не переживала. Соответственно та священная субстанция, которой вампир заражает людей, имеет у нее концентрацию значительно меньшей степени. Если же Мэгги кого-то и убивала, то только из милосердия. Поэтому, молодой человек, считайте, что вам повезло — тинктура подействовала лишь на короткое время. В такие мгновения, как эти, начинаешь верить в существование Творца, который всегда устанавливает собственные правила, не имеющие ничего общего с нашими. Странная вещь судьба. Вспомните хотя бы, как Магдалена познакомилась с Аленом.

— С Аленом? Но ведь он сделал ее вампиром!

Люсьен кивнул.

— Ален от любви к ней потерял голову. В том деле он ежеминутно рисковал жизнью. А все почему? Потому что верил, будто любовь способна вернуть человека в нормальное состояние. Вы знаете изречение, вырезанное на цоколе одной старинной башни в Нормандии? «Любовь сделает тебя свободным» — так там сказано. Говорят, эти слова принадлежали вампиру. Ален верил в обратную трансформацию с помощью любви. В сущности, вампиры чудовища и сродни диким зверям. Но возможно, не все так просто и человеческий дух в состоянии подавить в человеке монстра. Ален употреблял еще одну глупую на первый взгляд поговорку. «Любовь завоевывает все».

Я, конечно, верю в высшие силы. По мне, есть ад и небеса — и в наших душах, и в пространстве, что нас окружает. Мэгги никогда не теряла веры в бессмертную душу. Вы когда-нибудь слышали о вампире, посещающем церковь? Наверняка нет. А Мэгги посещает! В общем, в мире много вопросов, на которые я не могу дать ответ. Но я и не собираюсь копаться в тонких материях. Как говорится, не мое это дело, но о Мэгги я сказал вам чистую правду. Подумайте над этим, лейтенант! Итак, вы не заражены, и, возможно, Мэгги найдет мир с вами, поскольку меня она уже давно не слушает…