– И вам того же, Алексей Мефодьевич. Как вы тут устроились? – и, заглянув через его плечо, увидел еще одного своего знакомого. Дмитрий Ракита. Именно он был одним из трех охранников, когда в меня стреляли на улице. Увидев меня, он резко вскочил с места и заулыбался, так же как и его начальник.

– Здравия желаю, Сергей Александрович.

– Здравствуйте, Дмитрий Степанович. Как поживаете?

– Хорошо. Премного вам благодарны за то, что вступились тогда за нас. Начальство бы нас…

– Не отвлекай Сергея Александровича пустыми разговорами, – оборвал его старший агент. – Разрешите представить вам нового человека. Решетников Илья Ефимович.

Мужчина, стоящий у окна, вытянулся, словно солдат на параде.

– Здравствуйте, Илья Ефимович. Кто я, вы знаете, так что будем считать, что знакомы, – и я снова повернулся к старшему филеру. – Теперь в двух словах поясните, что меня ожидает.

– Сергей Александрович, с вашего разрешения, я хотел бы сказать вам об этом наедине. Может, пройдемте в ваше купе?

То, что рассказал мне Сохатый, только подтверждало мои догадки. О моей поездке в Тобольск теперь знала половина России и Сибири. Причем не только городские власти, полиция и жандармерия Тюмени и Тобольска были предупреждены о приезде, но и железнодорожное начальство всех крупных узловых станций по пути следования. Подвел итог своего короткого доклада старший филер словами:

– Все они уже оповещены и должны всячески содействовать вашему продвижению и охране.

– Бронепоезд впереди нас не пустили? – не удержавшись, съязвил я.

Сохатый позволил себе усмехнуться, но отвечать или как-либо комментировать мои слова не стал.

– Разрешите идти?

– Идите.

Какое-то время я смотрел в окно, потом стал читать газеты. Спустя некоторое время мое чтение прервал вежливый стук. Открыл. На пороге стоял проводник.

– Не желаете чаю?

– Нет, спасибо.

– Вагон-ресторан откроется ровно в 14:00, но до этого времени можно получить легкие закуски, – я еще только начал осмысливать его предложение, как он продолжил: – В нашем экспрессе имеется вагон, где находится библиотека, а также гостиная для совместного препровождения времени пассажирами. Там же музыкальный уголок, где стоит пианино, и желающие могут музицировать.

– Спасибо, любезный, – поблагодарил я проводника, после чего сунул ему в руку полтинник. – В ресторан обязательно пойду, а вот на рояле играть точно не буду.

Изобразив на лице вежливую улыбку, проводник удалился. Устроившись на диване, я стал смотреть в окно. Неожиданно для самого себя, мне стало как-то необычно легко и спокойно, словно по душе елей разлили, по выражению отца Елизария. Это чувство умиротворения не отпускало меня и все последующие дни поездки. Видно, не одного меня охватили подобные чувства, и хотя я не стремился к новым знакомствам, так уж получилось, что к вечеру невольно перезнакомился с половиной пассажиров своего вагона. Легкие, ничего не значащие разговоры переплетались с душевными беседами, и с каждым часом я все больше убеждался, что люди этого века более открыты и искренни в своих чувствах и поступках. Особенно это подтвердилось вечером второго дня, когда в вагон-ресторан во время ужина зашел чиновник в черном мундире почтово-телеграфного ведомства. Остановившись у входа, он поднял руку и громко крикнул:

– Господа!! Дамы!!

В зале установилась тишина. Возбуждение горело на его лице красными пятнами, отсвечивало искорками в его глазах.

– Разрешите вас поздравить с блестящей победой русских солдат на Кавказском фронте!!

В зале сразу поднялся шум, градом посыпались вопросы. Чиновника я раньше не видел, так что можно было предположить, что он сел на ближайшей станции.

– Господа! Мне известно немного! Эта весть только-только пришла по телеграфу! Если дословно, то она звучит так: русские войска захватили неприступную турецкую крепость «Пик орла» и прорвали линию обороны! Турки бегут! Слава русскому оружию!

Зал взорвался торжествующими криками:

– Слава!! Урр-а-а!! Даешь Стамбул!! Да здравствует русское православное воинство!! Урра-а!!

В одно мгновение все эти люди, до этой секунды каждый из которых имел свой взгляд на мир, свои интересы и понятия, слились в единую семью. Поздравления, шутки, радостные выкрики летели от стола к столу. Когда шум немного поутих, встал плотный, крупный мужчина с ясными синими глазами. Густые усы переходили в аккуратно подстриженную бороду. Дорогой костюм и золотая цепь на груди завершали образ богатого сибирского промышленника. В руке он держал рюмку с водкой.

– Официанты! Всем налить того, что присутствующие господа и дамы желают!

Какое-то время только было слышно хлопанье пробок да торопливые легкие шаги официантов.

– Господа и дамы! Выпьем во славу русского оружия!! Урр-а-а!!

Стоило поезду на следующий день подойти к станции, как мужчины, все как один, кинулись покупать свежие газеты, и я в том числе. Вернувшись в купе с пачкой газет, тут же развернул первую попавшуюся и прочитал заголовок, набранный большими жирными буквами: «НЕБЫВАЛОЕ БЫВАЕТ». Быстро пробежал глазами текст. Отложив, взял другую газету, потом третью. В основе статей лежало вчерашнее сообщение чиновника-телеграфиста, но при этом была масса подробностей, из которых более объемно вырисовывалась картина сражения.

Мне было известно, что Кавказский фронт отличался от фронтов западного театра военных действий тем, что здесь русские войска не знали поражений. В любое время года тут велась не окопная позиционная война, как в иных местах, а шли активные боевые действия с обходами, охватами, окружениями и решительными прорывами. Здесь не было сплошной линии окопов, рвов, заграждений, боевые действия сосредоточивались вдоль перевалов, узких трактов, горных дорог, часто даже козьих троп, где размещадась большая часть вооруженных сил сторон. Такой была горная крепость «Пик орла», которая закрывала вход в ущелье, и тем самым перекрывала единственную дорогу в этом районе. Благодаря двенадцати дальнобойным крепостным орудиям, а также пяти артиллерийским батареям, турки, без проблем, контролировали как дальние, так и ближние подступы к своей крепости. Как в свое время заявил комендант крепости, если русские сунутся в ущелье, то оно станет для них громадной могилой. И тут на тебе! Русские солдаты за одну ночь захватывают эту неприступную крепость. Неожиданно краем глаза ухватил знакомую фамилию.

«Ба! Господин полковник Махрицкий Дмитрий Иванович. Ну, как же без него! О! И подполковник Камышев тут как тут! Рад за вас, господа, а еще больше рад за самого себя! Доля вашего успеха и мне причитается. Как-никак, я все же немало приложил стараний при формировании ваших частей».

Мысли тут же повернули вспять, в прошлое. Около двух месяцев назад на Кавказский фронт, если выразиться на современный лад, была отправлена «экспериментальная» дивизия. Кроме укомплектования новым оружием, скорострельными винтовками и легкими пулеметами, разработанными бюро генерала Федорова, она получила два новых подразделения. Роту разведки (куда входили диверсанты и снайперы) и штурмовой батальон. Подполковник Камышев, командир штурмовиков, которого я не имел чести знать, но много о нем слышал, был под стать командиру охотников. Умный, хладнокровный, но при этом отчаянно смелый офицер. Когда он предложил в своем рапорте о необходимости создании штурмовых отрядов, поданном командованию, его чуть не завернули с его предложением, если бы об этом новшестве не узнал Махрицкий. От него о штурмовых батальонах узнал я, после чего император подписал указ о создании новых подразделений. Мне было известно, что в состав дивизии входит рота из полка Махрицкого, но что тот сам окажется на фронте, стало для меня новостью. Как ему это удалось, оставалось только догадываться.