– Да, она знала. Когда Колян стал посредникоммежду Филиппом и вторым стрелком, он получил от него деньги. Рублев пообещалникому не говорить о том, где их взял. Николай сдержал слово: ни баба Нила, ниВалентина сначала даже не подозревали, во что он ввязался. Но сколько раз завремя нашего разговора я вынужден повторять одну и ту же фразу: «Колян идиот».Другой человек сидел бы тихо, спрятав заначку до лучших времен, но наш мальчикДурак с большой буквы. Правда, вначале он, по его словам, засунул пакет сассигнациями в камеру хранения на вокзале.

– Во кретин! – хмыкнул Макс. – Почему не вячейку банка?

– Потому что он Колян, – ответил Паша. –Буквально за день до ареста Филиппа Рублеву попалась на глаза статья остраусах, и кретин бросился покупать инкубатор, он решил разводить гигантскихптиц. Баба Нила давно не спрашивала сына о бизнесе, а Валентина занервничала,спросила: «Откуда у тебя деньги?»

Колян стал выкручиваться и соврал: «Я взялкредит».

Лучше бы он придумал себе мифического другаили инвестора, потому что жена испугалась: «Какой банк дал тебе в долг? Подкакой процент? Мы не сможем вернуть деньги».

Не забывайте, что Валентина, несмотря намягкость характера, желание жить тихо и полнейшую бесконфликтность, все-таки,хоть и исполняя волю авторитарной мамы-судьи, стала прокурором. Женапрофессионально загнала мужа в угол, тот во всем признался, да еще сообщил подконец, что Фила задержали.

Паша на секунду остановился, выпил воды ипродолжал:

– Николай сказал мне, что Валя пришла в ужас,она попыталась вразумить супруга, у них вышла драка, слава богу, они успелиостановиться до прихода бабы Нилы. Старуха застала лишь разгром в ванной иподумала, что Колян решил поучить жену уму-разуму.

Валентина, используя свое служебное положение,разузнала про Медведева и поняла, что действовать нужно быстро, иначе Николайочутится на скамье подсудимых и ей самой не поздоровится. Задачу Рублевойупростило желание второго стрелка побыстрее засадить Филиппа. Следователь Беловполучил взятку, Валя живо добилась осуждения Медведева и ушла с работы. Ейпоказалось, что Колян в безопасности, а она сама теперь может смешиватькоктейли в баре, а не выступать в суде.

Силаева, отчаявшись найти второго снайпера,решает освободить мужа. Дальше вы знаете. Лампа берет трубку сотового Рублевой.Нина понимает, кто у аппарата, вспоминает об увиденном накануне фото соседки спрезидентом и радуется: теперь все будет хорошо. У Евлампии огромные связи.Силаева подготовилась к делу, приобрела на Горбушке «изменитель» голоса и веларазговор, как мужчина, произнося: «Я сказал».

Мне стало душно.

– Надо, конечно, любить мужа, но избави бог отстрасти, которую испытывала к Филиппу Нина.

– Это патология, – согласился Павел. – Обычноу баб на первом месте дети.

– Силаева заботилась и о малышах, и оПрасковье Никитичне, – напомнил Макс, – давайте будем справедливы.

– Нина хотела угодить супругу! – возмутиласья. – Филипп обожает сыновей, поэтому Силаева и тряслась над мальчиками. ЗаИлюшу она заплатила, а вот Игоря с Леней сдала в круглосуточные ясли. И непобоялась повесить ключ от шкатулки на шею одного из мальчиков, решив, что тамон будет в безопасности.

– Ну хоть признай, что за свекровью онаприсматривала из хорошего отношения к старухе, – потребовал Максим.

– Ладно, здесь ты прав, – согласилась я. – Акто второй снайпер? И кто убил Нину? Откуда киллер узнал, где она прячется?

Павел похлопал ладонью по толстомускоросшивателю:

– Колян рассказал все. Силаева позвонила емуна сотовый.

Я вскочила на ноги:

– Зачем? Она же насела на меня, требоваланемедленного освобождения мужа. С какой стати ей еще впутывать в игру Рублева?

Макс дернул меня за свитер:

– Сядь. Я, кажется, понимаю ход ее мыслей.Романова, вместо того чтобы испугаться за жизнь незнакомых людей, тянет резину,повторяет: «Медведева так легко не отпустят, необходимо договориться с разнымиведомствами». Лампа может обратиться напрямую к президенту, но этого не делает!

– Я не имею никакого отношения к главегосударства! – воскликнула я. – Фото – дурацкий монтаж!

– Но Силаева-то думает иначе, – продолжалМакс, – ей кажется, что госпожа Романова недоговаривает, вероятно, беседует сНиной под приглядом милиционеров. Едва Нине приходит в голову эта мысль, онапрекращает говорить открытым текстом и в форме загадки про семь ворон сообщаетЛампе адрес Тима-плотника.

– Господи, она вела себя все глупее и глупее,– вздохнула я. – Ну почему Нина решила, что я пойду к Ковригину одна, а затемсвяжусь с ней по телефону, отданному мне Тимофеем Пантелеймоновичем? Я могла неразгадать ребус, или те, кто прослушивал нашу беседу, сообразили бы, о какойулице идет речь, и сопроводили меня туда. Нине просто повезло, что ЛевГеоргиевич не профессионал, а напыщенный индюк, он не обратил внимания настранные слова стрелка.

– Силаева мертва, – вздохнул Макс. – Точныйответ на этот вопрос мы никогда не получим. Но, учитывая психологическуюхарактеристику Нины и ее душевное состояние, могу предположить, что она оченьнервничала и поэтому перестала себя контролировать, запаниковала, испугалась,что не сможет вызволить Филиппа, и решила задействовать и Николая.

– Лев Георгиевич, как верно сказала Лампа,тупой индюк, он не профессионал, не ловит мышей, самодовольный кретин. Арсенийзахвачен идеей убить Риту, он услышал лишь про желание снайпера пристрелить всемнадцать часов новую жертву. В этой истории каждый думал только о собственныхинтересах и не замечал ничего вокруг, – подхватил Паша.

– А Лампа? – напомнил Макс. – Она испугалась,что снайпер снова начнет убивать, и помчалась по указанному адресу. Романоваединственная, кто действовал бескорыстно.

– Детский сад, штаны на лямках, – оценил моюдеятельность Павел.

– Тебя Лев Георгиевич уволить решил, место тысохранил благодаря моей помощи, – обиделась я. – Давайте говорить о том, чтопроисходило, а не оценивать умственные способности Нины и мои действия. Глупоили нет, но Силаевой удалось привести меня к Тиму-плотнику, это факт. Аостальное: почему она говорила загадками, отчего никто, кроме меня, не принялребус всерьез, – уже не важно.

Макс погладил меня по плечу:

– Спокойно. Силаева пообщалась с тобой ипоняла, что ты не хочешь звонить президенту.