Его дыхание было поверхностным и прерывистым, лицо серым.

Я взяла графа за руку:

– Что же вы так рано уходите?

Губы графа дрогнули, он сжал мои пальцы:

– Спасибо… вам… Оливия, – слова дались ему с трудом. – Спасите… Розмер.

– Я постараюсь. Клянусь вам.

Джордж еще крепче стиснул мою руку:

– Нет… не постарайтесь… Сделайте.

– Хорошо, Йода, – усмехнулась я.

– Поцелуйте, – прошептал граф, указав рукой на щеку.

Глубоко вдохнув, чтобы не выдать свою печаль, я поцеловала Джорджа.

– Спасибо вам. Я вам так благодарна за помощь.

Граф прикрыл глаза:

– Алекс…

Я выпустила его руку и вышла позвать Алекса.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Оставив Клавдию и Алекса, я вышла прогуляться на улицу. Я не позвонила ни Самиру, ни кому-либо другому. Я шла и шла – по одной улице, по другой, не обращая внимания на вновь заморосивший дождь, что мочил мне волосы. За его каплями не видно было моих слез.

И все время, пока я так бродила, рядом со мной шла мама. В практичных туфлях, в каких обычно ходят женщины с авоськами. В витрине книжного магазина я заметила ее желтовато-коричневый плащ, который, несмотря на свой возраст, сохранился в идеальном состоянии, потому что мама бережно относилась к вещам. Граф ушел, и я понимала, что мне будет его не хватать, что я буду по нему горевать. Но именно потерю мамы я ощутила особенно остро в тот беспросветный английский день, под унылым холодным дождем. И мне так хотелось с ней поговорить! Хотя бы раз! Один только раз!

Когда дождь усилился, я юркнула в «Косту» и заказала латте – впервые со дня приезда в Англию. Крепкий кофе с молочной пенкой взбодрил меня, и, допив его, я нашла в себе силы позвонить Самиру с просьбой заехать за мной.

– Правда, я не знаю точно, где нахожусь, – извиняющимся тоном призналась я. – Подожди секунду, спрошу у бармена.

– Ты в порядке?

– Нет, – сморгнула я новый прилив слез. – Я убита горем.

– Так и должно быть. Я постараюсь приехать как можно быстрее. Но на дороге пробки.

Достав из сумки альбом для зарисовок, я пролистала его. Это был своеобразный «дневник» моего пребывания в Англии. Вот лимонный суп с курицей у графа, вот – клубника, которую я купила, попробовав такую же у Элен, вот – специи: бадьян, стручки кардамона, семена тмина и кориандра. Открыв чистую страницу, я начала зарисовывать по памяти мамину кухню с окнами, выходившими в ее сад, с панелью-фартуком, которую она всю жизнь ненавидела, но не заменяла, и занавесками. На этой кухне я научилась готовить, потому что у мамы способностей к кулинарному творчеству так и не выявилось.

На обороте листа я набросала ее лицо: заостренный подбородок, гладкие красивые волосы, большие глаза, полные тайн. Но лишь когда на него упала новая слеза, я поняла, что снова заплакала. Сдержать слезы я уже не смогла. Только заставила себя повернуться к окну, за которым серел ненастный день. На меня накатила такая печаль, что мне показалась – я вот-вот умру под ее неподъемным бременем.

Когда приехал Самир, я уже выпила не только кофе, но и чай и съела пирожное – сухое и не шедшее ни в какое сравнение с шедеврами Элен. Но зато я успокоилась, задвинув грусть туда, откуда она уже не могла вывести меня из равновесия. Я чувствовала боль от новой раны – утраты графа, но тоску по маме мне удалось заглушить. Конечно, до поры до времени…

Дождь спровоцировал множество заторов на дорогах и улицах, и, судя по виду, Самир простоял не в одном из них. Таким взъерошенным я его еще не видела.

– Прости, что так долго, – опустился он на стул рядом.

– Не извиняйся. Давно пора водить самой.

– Ты не доела.

– А ты голоден? Хочешь кофе?

– Нет, спасибо. Лучше тронуться в путь прямо сейчас, пока движение в южном направлении еще не очень интенсивное, – Самир заложил мне за ухо прядь. – Пави сказала привезти тебя к нам. Она хочет убедиться, что ты поешь.

Я отвернулась:

– А как же ваша мама?

– Все будет нормально, – поднявшись, Самир протянул мне руку. – Пошли.

В машине он включил радио, чтобы послушать новости.

– Откинься на спинку и отдохни, пока мы едем.

Упрашивать меня ему не пришлось. Через пару минут я заснула и пробудилась лишь тогда, когда Самир провел пальцами по моей щеке:

– Мы приехали, Оливия.

Я выпрямилась, моргнула, а потом крепко зажмурила глаза и резко их открыла. Сон как рукой сняло. Несколько секунд я пялилась на парковку, пытаясь сориентироваться. Задняя дверь в ресторан Пави была открыта, из кухни проливался свет.

– Может, мне все же поехать домой и поспать? – надтреснутым голосом пробормотала я.

– После ужина, – Самир взял мою руку, поднес к губам и поцеловал, и я взглянула на него по-новому: его губы были такими ласковыми, а умные, бездонные глаза светились такой нежностью!

– Хорошо, – тихо сказала я, дотронувшись до его подбородка.

Самир улыбнулся:

– Пойдем подкрепимся. Думаю, сегодня вечером нас ждет маллигатони.

– Кто-то из подрячиков упоминал об этом супе. Но я сомневаюсь, что когда-либо его пробовала.

– Шутишь?

Я помотала головой.

– А здесь это привычное кушанье. Пави даже написала о нем маленькую заметку.

Погода развеялась, и пока мы пересекали стоянку, легкий освежающий ветерок приятно обдувал мне лицо. Самир сжал мою руку и слегка толкнул плечом. Невольно рассмеявшись, я тоже его толкнула.

В час ужина на кухне царила суета. Пави в оранжевой поварской форме громко отдавала распоряжения персоналу. Ее волосы были убраны под подобранную в тон хлопчатобумажную косынку. При виде нас она взмахнула рукой, и мы бочком проскользнули к лестнице, ведущей в их квартиру.

Из кухни разносился аромат тмина и перца. А у плиты стояла… миссис Малакар! С переброшенным через плечо полотенцем. Всецело поглощенная готовкой, она даже не повернулась. Только бросила:

– Привет, привет. Твой отец смотрит новости.

И лишь после этого оглянулась и увидела меня.

– Ты привел к нам в гости графиню?

– Зовите меня, пожалуйста, Оливией, – сказала я.

Должно быть, в моем голосе просквозила усталость. Лицо миссис Малакар смягчилось:

– У нас на ужин сегодня любимое кушанье мужа.

– Маллигатони? – спросила я. Самир выпустил мою руку и почти незаметно кивнул. – Я никогда не ела этот суп. Что входит в его рецепт?

– О, много что. Курица, лук, яблоки, сладкий картофель, разные пряности.