— Мойся, — повторил он хрипло.

Скользнув по бедрам, нижние юбки опустились вокруг ее лодыжек. Выступив из них, Катриона ногой откинула белую шелковую горку, лежавшую возле нее. Теперь она осталась совершенно голая; за исключением синих вязаных кружевных чулок и розовых подвязок, на ней не было ничего. Простонав, граф отвернулся. Она улыбнулась про себя, быстро скрутила чулки и сняла их со своих стройных ног. Когда Ботвелл снова обратил к ней лицо, Катриона уже уютно устроилась в ванне. Френсис сел рядом.

— Ты могла бы соблазнить целую толпу ангелов.

— Ты, наверное, был мне верен, Ботвелл, что так быстро возбудился. Я польщена.

Он скорбно глянул на нее.

— По правде говоря, я задирал всякую юбку, какую только мог, пытаясь затушить огонь, который ты оставила в моем сердце. Но я без конца терпел постыдную неудачу, потому что не переставал любить тебя, нуждаться в тебе. И не думаю, что когда-нибудь перестану.

— Ох, Френсис, — вздохнула Катриона в ответ. — Я страдала по тебе все эти долгие месяцы. Я тоже никогда не переставала любить тебя.

— И однако, — возразил граф почти желчно, — ты подарила мужу еще одного ребенка. Нет, даже двух!

Она рассмеялась. Серебристый звук разорвал тишину комнаты.

— Ох, Ботвелл, какой же ты глупец! Дети твои! Твои!

Он, казалось, не поверил.

— Ты не можешь знать наверняка. Кат.

— Могу, — ответила она. — Могу. О мой нежный лорд, разве не казалось тебе странным, что ты уже стал отцом стольких детей, я — матерью шестерых, а своих у нас с тобой не было?

Френсис кивнул, и Катриона продолжила:

— Когда Мэм вернулась с Востока, она привезла с собой секрет, как предотвращать зачатие. В нашей семье этот секрет знают все женщины. Но, пока мы с тобой не состояли в браке, я не могла допустить, чтобы у нас появился ребенок. Когда король запретил мой развод, то я не осмеливалась вложить в руку Джеймса Стюарта новое оружие.

Затем он приказал, чтобы мы расстались, и я поняла, что не могу расстаться с тобой, не получив от тебя что-то, что бы меня поддерживало. К нашему последнему дню я была уже больше месяца беременна, Френсис. А Гленкерк не стал ждать ни минуты, и сразу же полез восстанавливать свои супружеские права. Так что он посчитал, что дети от него. Особенно когда узнал от матери, что близнецы в семье всегда рождаются преждевременно.

— Как ты их назвала?

— Иан и Джейн.

— По имени моих родителей?

— Да, но Патрик думает, что это из-за его бабки с дедом по отцу.

— А как они выглядят, мои малыши? На кого они похожи, Кат?

И снова зазвенел ее серебристый смех.

— Френсис! Но это пока только младенцы! Пятимесячные младенцы!

Увидев понурое лицо Ботвелла, Катриона попыталась что-то рассказать:

— Парень — с золотисто-каштановыми волосами и голубоглазый. Смышленый, могу тебе сказать, и очень требовательный. А его сестра — голубоглазая, как и он, и рыжевато-белокурая. Очень похожа на братишку по характеру.

Кормилицы и прислуга обожают их, и оба совершенно очаровательны.

Именно это графу и хотелось услышать. Его глаза затуманились. Катриона почувствовала, как у нее перехватило в горле, и мысленно снова прокляла короля. Чтобы не расплакаться, она сказала:

— Подай мне это мыло, любимый…

Она принялась скрести дорожную пыль. Закончив, встала и выбралась из ванны. Френсис обернул ее полотенцем и принялся вытирать насухо. Наслаждаясь чудесным прикосновением его рук, Катриона только тихонько постанывала от наслаждения.

Она чувствовала, что Френсис вот-вот потеряет ту безупречную сдержанность, которой всегда так гордился, и сейчас она желала его, как никогда прежде. Повернувшись, Кат обвила его шею своими руками.

— А теперь, Френсис Хепберн, — тихо и страстно произнесла она, — возьми меня! Сейчас же! Сию минуту! Я больше года ждала, когда снова окажусь с тобой, и сейчас не время сдерживать себя.

Оторвавшись от него, графиня медленно прошла по комнате и забралась на огромную перину, отделанную кружевами и надушенную лавандой.

— А разве Гленкерк недостаточно часто любил тебя, что ты так нетерпелива, моя прелесть? — раздеваясь, поинтересовался Френсис.

— Гленкерк пользовался мной при каждой возможности. Но пусть мое тело и отвечает ему — ни разу, со времени нашей последней ночи, я не была на том седьмом небе, куда попадала с тобой, Френсис. Ох, милорд, я жажду тебя! — Она протянула к нему руки, и больше он ждать не стал.

Под теплым мягким одеялом Катриона с Ботвеллом тесно прижались друг к другу. Он уложил любимую на одну свою руку, а другой ласкал ее мягкую грудь, и затем смело принялся гладить круглый живот, упругие, трепещущие бедра и мягкие сокрытые места. Катриона задышала уже короткими прерывистыми вздохами, но внезапно, вывернувшись из рук графа, оттолкнула его на подушки.

Она склонилась над ним, и ее губы начали бродить по его длинному телу. Невероятно возбуждая, нежные алые лепестки ее губ прикасались к нему тут и там, спускаясь все ниже и ниже, пока, наконец, не достигли его раздувшегося мужского корня. И тогда Катриона мягко взяла этот орган в руки и нежно поцеловала пульсирующую розовую головку. Затем, взяв ее в свой теплый рот, всего на одно мгновение потянула. Дернувшись всем телом, Ботвелл вскрикнул, словно испытал страшное мучение. Катриона в испуге отпустила его, а потом посмотрела прямо в лицо.

— Я только хотела узнать, какой ты на вкус, любимый, — прошептала она.

Френсис снова затянул ее под себя и посмотрел на нее страстным взглядом.

— И какой же? — спросил он хрипло.

— С-с-соленый, — заикаясь, ответила Катриона, вдруг почувствовав робость.

Ботвелл тихо засмеялся. Быстро скользнув вниз, он очутился меж ее стройных ног, а там просунул руки ей под ягодицы и приподнял, чтобы тоже попробовать. Графиня вскрикнула — наполовину от радости, наполовину от стыда. Ей страстно хотелось, чтобы он взял ее таким способом, хотя и казалось, что это не совсем правильно.

— Сладкая! Сладкая! — послышался его шепот. — Боже, ты же сладкая, любовь моя!

Она почувствовала, как улетает в какой-то незнакомый нежно-золотой мир — мир исполнения желаний, куда не могла попасть с тех пор, как рассталась с Френсисом Хепберном. По низу ее живота стала разливаться желанная сладостная боль, твердый член вошел внутрь, и Катриона закричала от блаженства.

Потом, почти сразу, не разъединяя тел, влюбленные впали в глубокий счастливый сон. А когда Катриона открыла глаза, то увидела, что Ботвелл не спал, а смотрел на нее. Графиня улыбнулась и нежно притронулась к его щеке.

В ответ Френсис схватил ее руку, нежно поцеловал ладонь и внутреннюю сторону запястья. Их глаза встретились, и Катриона затрепетала — так велика была глубина его чувства. Ее удивило и испугало, что два человека могут любить друг друга столь глубоко и сильно, как они.